– «Иван Гаврилович! Дайте стиплер!».
А-а! Понятно, откуда как всегда ноги растут! – про себя, в прямом и переносном смыслах, догадался Платон.
Вскоре к нему пришёл и один из заказчиков, сразу же отоваренный им биодобавками.
– «А можно… зайти в туалет? А то в Москве не всегда получается!» – спросил старичок.
– «Конечно, конечно! Оказией надо пользоваться… пока есть куда!» – разрешил Платон.
– «Спасибо Вам!».
– «Так не за что! Это теперь, как закон Божий! Есть оказия – пописай на нее,… на дорожку-то!».
За старичком вскоре явилась не его старушка. Платон предложил ей сесть на крайний свободный стул, но та чуть не загремела со сломанного:
– «Ну, ладно, ничего, я постою!».
Испытав неудобство от этого, и проводив покупательницу, Платон принёс деньги Надежде:
– «Надь! А зачем ты ко мне сломанный стул поставила? Покупательница – старуха села и чуть с него не пи… пнулась!».
Начальница сразу рванула исправлять свою ошибку, могущую повлиять на имидж всего предприятия. Совместно решили злополучный стул пока убрать на склад, что Платон сразу и сделал.
– «К тому же Лёшка здесь на повороте всё время об стул тележкой ударялся и материл виновного!» – подтвердил Платон правильность ими принятого решения.
После обеда, обеспеченного для начальницы Платоном, Надежда умиротворённо спросила:
– «Платон, а ты будешь пиво?».
– «А я никогда не разделяю чьих-либо плебейских замашек!».
– «Да ну, тебя!» – отмахнулась она.
– «А из горлá дамы не пьют!» – тут же пояснил он поперхнувшейся.
Тогда Гудин и Павлова, и всё же из горлá, уговорили и доли Платона с Лёшкой. Но и этого им показалось мало.
Когда через полтора часа Платон зачем-то вошёл в кабинет к Надежде, то увидел у неё на столе, принесённую очередной посетительницей бутылку уже красного вина.
– «О-о! А это мне!» – во всеуслышание пошутил он.
– «А за что тебе-то?» – ревностно вмешалась, непонимающая шуток, условно-безусловно рефлексирующая Павлова.
– «Да за красивые глазки!» – без задней мысли продолжил Платон шутку, видя, как симпатичная посетительница с улыбкой внимательно всматривается в его, ещё не потерявшее красоту, немолодое лицо.
– «И мне тоже!» – вдруг жалобно из угла заскулил опьянённый пивом Гудин.
– «А ему… вообще-то, тоже можно! Но полбутылки!» – сжалился над однооким просителем Платон.
И месть не заставила себя ждать. Надежда и Иван, как два сапога – пара, на двоих опустошили втихаря от Платона, подаренную всему коллективу бутылку, даже формально не предложив ему, на что сразу обратила внимание всегда внимательная Нона Петровна, когда к ним с Платоном вошёл Гудин.