Латыш засопел:
– Это, что – ваше последнее слово?
«Ого!», – подумал Богдан. – «А ну-ка, ещё проверим его на прочность».
– Значит, и тридцать готовы дать, – с расстановкой сказал он. – Тогда предлагаю так: вы даёте мне для ровного счёта пятьдесят тысяч рублей – и полукруг ваш. Идёт?
– Джаром шав! – Ингвар Янович вскочил, резко оттолкнув кресло. – Чёртов подонок! Тупой ублюдок, я еле ушёл от него, а теперь из-за тебя теряю время!.. – Он запнулся.
Богдан совершенно не понял первого восклицания Ингвара Яновича: язык по звучанию не был похож ни на один из известных ему языков, впрочем, он не так много их и знал.
– К чему оскорбления, Ингвар Янович? – укоризненно заметил Богдан, глядя на латыша снизу вверх и стараясь казаться спокойным. – Вы сами стали предлагать деньги, вы – не я! Неужели вы рассчитывали, что хоть один здравомыслящий человек поверит россказням о Латвийской Академии Наук и металлоломе?! Если бы вы рассказали мне правду про полукруг с самого начала, я бы с благодарностью взял вашу тысячу и был бы рад, простите, до задницы. А вы начали игру на повышение ставок. Ну, не хотите рассказать правду – извольте платить!
Латыш прошёлся по комнате, и было слышно, как поскрипывает кожа его модельных туфель.
– Ладно-ладно! – Гость остановился и сделал неопределённый жест рукой. – Я дам тебе пятьдесят тысяч. Показывай полукруг.
Богдан проглотил слюну, собираясь с духом – деньги были просто сумасшедшие для «простого советского человека». Например, за хищение у государства тех же пятитесяти тысяч уже давали «вышку».
– Сначала деньги покажите! – потребовал он.
– Деньги здесь! – Ингвар Янович похлопал рукой по портфелю. – Давай полукруг!
– Э-э, нет, – Богдан сглотнул и помотал в воздухе пальцем. – Вы покажите пятьдесят тысяч, и я сразу же покажу… – Он осёкся: – Я сразу же схожу к моему знакомому за этой штукой. Он тут недалеко живёт.
Ингвар Янович зло засмеялся, словно мучимый икотой. Богдан понял, что допустил роковой промах.
Гость, продолжая улыбаться, кивнул, небрежно, поднял с пола портфель и открыл его – на сей раз, широко, держа одной рукой. У Богдана в этот же момент вдруг что-то остро кольнуло внутри. Какой-то инстинкт шепнул ему: «Хватай со стола бутылку и бей латыша по башке!»
Естественно, как нормальный человек, ни разу ещё реально не боровшийся за собственную жизнь, он так не поступил, а лишь деревянно ухмыльнулся, наблюдая за Ингваром Яновичем.