В этот раз мы смотрим фильм про Винни Пуха и едим мороженое из ГУМа. «У Винни невыигрышная внешность?» - спрашиваю я. «О да, у Винни очень невыигрышная внешность, - отвечает мама, - но его все очень любят. Ведь не во внешности дело». «Да, я знаю, всё дело в душе», - авторитетно заявляю я. «Конечно, всё дело в душе», - соглашается мама.
Я вновь спокойна и счастлива. Мой маленький детский мир по-прежнему нерушим и прекрасен…
Аннета.
Потом… Потом таких звоночков было очень много. Или, может быть, я становилась старше и просто стала замечать то, на что раньше не обратила бы внимания. Ошарашенные взгляды людей, что видели меня впервые. Шепотки слуг за спиной.
То, как берегли меня мои старшие братья и сестрички, когда мы где-нибудь появлялись. Рядом со мной обязательно был кто-то из них, даже когда мы просто посещали детские представления.
Все остальные дети сидели в детском зале одни, как большие, и только меня всегда сопровождали. Алёнка, Любомир, или Эдик с Настей. Всегда рядом со мной было надёжное плечо кого-то из них. Моего брата или сестры. Во всём блестящем великолепии красоты и огромного дара каждого их них.
Позже я поняла, конечно, что просто при них никто из детей не смел сказать мне что-то обидное. Всё-таки Эдик с Настей были уже почти взрослыми, да и Алёнка с Любомиром вступили в подростковый возраст. И потом, все мы были детьми императора, принцами и принцессами великой империи. В наших жилах текла одна кровь.
Но если при виде любого из моих братьев и сестёр глаза людей загорались неприкрытым восхищением, то при виде меня… Короче говоря, очень скоро прозвище «некрасивая принцесса» прочно закрепилось за мной. И это ещё очень мягкое прозвище, поверьте мне. Исключительно из уважения к императорскому роду…
Потом… Потом настала пора отдать меня в императорскую школу…
Аннета.
Итак, настала пора отдать меня в императорскую школу… Об этом отрезке моей жизни мне рассказывать особенно тяжело…
Конечно, моя семья могла себе позволить вообще никуда меня не отдавать, а просто нанять самых лучших педагогов. И такая мысль даже мелькала. Но потом, на семейном совете, где главенствующая роль была отдана мне, мы решили, что стоит хотя бы попробовать.
Собственно, решила я, а моя семья меня поддержала. Мне тогда было уже девять лет, и папа сказал, что я вполне могу принимать самостоятельные решения. А ещё папа сказал, что он подчинится любому моему выбору. Великий император великой империи. Мой папа. Готов подчиниться моему выбору. Я была очень горда.