– Как скажете, ваше высочество.
– Замечательно. Господа, не смею вас больше задерживать.
Хм… Интересно, кронпринц действительно всерьез задумался над его
словами или только старался быть вежливым? Ладно, какая,
собственно, разница. Алексей взялся с таким энтузиазмом доказывать
свою правоту вовсе не из желания перевернуть с ног на голову
программу развития рустинского флота, а просто не хотел выглядеть в
глазах кронпринца пустышкой мечтателем. По большому счету Сергей
тогда в лесной избушке был прав – они не годятся в сотрясатели
мира. Так что пустое все это. А вот свой след в истории Глобуса он,
наверное, все же сумеет оставить.
– Собеслав, как ты находишь нашего писателя? – откинувшись на
спинку кресла и сложив руки лодочкой перед подбородком,
поинтересовался кронприц у своего адъютанта.
Если бы сейчас его увидела матушка, то наследнику короны, двадцати
пяти лет от роду, непременно досталось бы за этот жест. Сколько она
ни билась, сын так и не избавился от своей привычки. Король должен
владеть собой безукоризненно и в любой ситуации. А его привычка тут
же выдавала глубокую задумчивость кронпринца. Впрочем, Элиаш уже
давно следил за собой при посторонних, позволяя себе расслабиться
только в узком кругу. Но матушка была ярой сторонницей того, что у
королей нет и не может быть друзей – лишь подданные и союзники.
Первые – до гробовой доски, другие – пока они выгодны.
– Обычный фантазер, – удивляясь тому, что кронпринц всерьез
задумался над словами Дворжака, ответил полковник Войнич.
– Не скажи. Он говорил так убежденно, словно точно знает, о чем
ведет речь.
– Возможно, именно эта убежденность в своей правоте и делает его
столь популярным. Кстати, ты как, и эту книжку прочтешь?
– Я просто буду вынужден так поступить, как и с первой, – вздохнул
Элиаш. – Не хочу, знаешь ли, в глазах братьев и сестры выглядеть
эдаким невеждой. Заметил, как загорелись глаза этого газетчика,
когда он понял, что один из экземпляров должен достаться мне?
– Это трудно было не заметить. Делец.
– Напрасно иронизируешь. Именно такие дельцы, с мертвой хваткой и
живым умом, являются движущей силой прогресса. Сейчас весь мир
словно взбесился, и то государство, где будет мало вот таких
предприимчивых личностей или их начнут душить, непременно окажется
на обочине. Кстати, Валенсия начинает сдавать свои позиции именно
из за того, что не позволяет своим дельцам развернуться во всю
ширь. Вот только гордые ланы никак этого не хотят понять.
Впрочем, как и наши дворяне. Но мне казалось, что в ближайшем
окружении моего отца, как и моем, таковых нет.