– Лихо. Так они, выходит, и не воры вовсе, а благодетели.
– С этим мы ничего не поделаем, а потому просто забудь. Не трави
душу.
– Не буду, – легко согласился Сергей.
А чего, собственно, не согласиться. От того, что тут и сейчас
будешь сотрясать воздух гневными высказываниями, ничего не
изменится. А голод им в любом случае не грозит. Ну да, рыба уже
приелась дальше некуда, а тут и физические нагрузки, и раненым все
же нужно что то более существенное, чем рыбная диета. Но это можно
и перетерпеть.
Им сейчас нужно думать над тем, как выжить. Кое кому куда больше
не повезло или ума не хватило понять, где они оказались и что для
выживания им нужно организовываться и сплачиваться. Вон, шкипер
сказал, что еще одну заставу уже по второму разу вырезали. Павол
пополнил эту информацию сведениями: оказывается, с десяток тел не
нашли, и все, чьи останки не были найдены, объявлены в розыск.
Разумеется, это не значит, что охотники уже встали на их след.
Поди найди их, если парней захватили в плен и предали мученической
смерти в пинкских стойбищах. Могло случиться и так, что этот
десяток полег во время патрулирования или охоты. Да мало ли.
Охотники за головами ребята неглупые и прекрасно это понимают, но
розыскные листы на всякий случай при себе имеют. Да и остальные не
упустят своего шанса, если таковой представится. Так что если
появится кто в поле зрения, то конец будет один. Никто не станет
возиться с арестом, только убедятся в том, что ошибки нет, а там и
грохнут.
– Сергей, ты, помнится, говорил, что охотник, – вдруг сменил
тему сержант.
– Ну говорил, – насторожился Варакин, уж больно не понравились
ему речи лица начальствующего. – Что, захотелось свежатинки поесть?
Так тут ведь и самому на вертеле оказаться можно. Причем
заживо.
– Мы тут с капитаном поговорили, – не обращая никакого внимания
на слова подчиненного, продолжил Грибски. – Не дадут пинки нам
спокойного житья. Сегодня в вас опять стрелы пускали, хорошо хоть
обошлось.
Обошлось… Это как сказать. Если бы Хват не был в бронежилете, то
поймал бы грудью стрелу. Теперь, вон, даже по заставе ходит в нем,
говорит, что, пока не вылезет из этой задницы, и вовсе его снимать
не будет. Да на Сергея посматривает как на отца родного, ведь не
хотел надевать, устал таскать эту тяжесть, но Варакин настоял, чуть
ли не пинками заставил.