Но наиболее остро, так сильно, как
только возможно, Император ненавидел собственный дворец.
Твердыня-на-семи-холмах, окруженная с востока грязным озером, а с
других сторон глубокими рвами, которые со временем расширили до
каналов, была самым мрачным местом в Конструкте.
Именно здесь Уриш стал безумным. Керай
то тут, то там до сих пор находил отголоски пребывания последнего
короля Конструка. Камень в столовой изначально был темнее и
сохранил следы зубила, потому что приходилось снимать верхний слой.
Уриш под конец своей жизни писал прямо на стенах «послания
потомкам», макая пальцы в иноварскую краску, вывести которую не
представлялось возможным.
Порой на дорогой и старинной мебели в
забытых закутках еще можно было встретить послания свергнутого
правителя. «Беги», «привет, милые кролики», «спроси у Вильхорта»,
«да кто вы такие?», «тогда натравим пауков», «капуста, да, да,
капуста, пусть ее и едят».
Каждый раз Керай с содроганием читал
кривые строчки. Ему казалось, что мертвый король разговаривает с
ним, насмехается, испытывает на прочность. И всегда нахождение
очередной нацарапанной писульки заканчивалось грандиозной проверкой
всей мебели и выбрасыванием испорченной. Однако вскоре, будто по
велению сиел, послания обнаруживались за изголовьем кровати, на
ножке стула или под подсвечником. И все опять
повторялось.
Керай чувствовал, что и сам сходит с
ума. Но вместе с тем понимал, что Твердыня-на-семи-холмах – самое
безопасное место во всей Империи. Оттого терпел, отчего внутри еще
более раздражался. Но вместе с тем пытался не дать прорваться
эмоциям наружу. Иными словами, Императора вряд ли можно было
назвать счастливым человеком.
Оттого редкие и невероятно важные
посетители – других к потомку Кулена попросту не пускали –
необычайно оживляли Керая. Ему казалось, что в этот серый,
украшенный паутиной и свечной копотью, склеп, входит кто-то живой.
В такие моменты Император и оживал и сам.
Вот и сейчас он встретил гостей не на
вычурном «священном» и самое важное – неудобном троне, тоже
оставшимся от Уриша. По легенде, сама Аншара, придя в Конструкт,
урезонила одного из королей главного города на материке. «Я сижу
там, где сидят короли, но разве от этого делаюсь я
правительницей?».
Керай стоял на ступенях, укрытых
длинной ковровой дорожкой. Облаченный по своему обыкновению в
простое (как он считал) узкое блио из бархата, расшитое золотыми
нитями и украшенное каменьями, Император походил на
сержанта-пехотинца. Керай не вышел ростом, откровенно говоря,
потомок Кулена был низок, но оказался, по милости богини, ладен в
плечах. Что и пытался подчеркнуть в каждом своем
одеянии.