- Да, есть.
- Тогда нужен ещё желатин. Найдётся?
- У меня нет, но я видел В Лавке На берегу, достать можно, -
деловито включился в обсуждение Лангсдорф.
- Отлично! А вот такое вещество найдём? - я написал формулу
тиосульфата натрия.
Натуралист внимательно посмотрел, почесал затылок и сказал, что,
Пожалуй, и это может достать.
- Угу,фиксаж есть, - про себя подумал я, - а проявитель заменим
соком смородины когда-то удачно экспериментировал.
- Ага. Тогда давайте, Григорий Иванович, Вы вот это делаете, А я
закажу корабельному плотнику сделать ящик как для камеры-обскуры,
знакомы поди. Да стеклянные пластинки нарезать. А ещё вот такое
увеличительное стекло для объектива у Вас есть?
- Так Вы... камеру-обскуру... Нууу, - ну разочарована протянул
Лангсдорф, - это очень долгий процесс. Я знаю, в Европе... - но я
не дал докончить:
- Да-да, понимаю: Вы наверное имеете в виду
даггеротипирование?
- Вы и такое знаете!? - в глазах учёного плескался искренний
интерес.
- Знаю. Только хочу предложить Вам пусть похожий, но гораздо
более быстрый процесс. Вот увидите как замечательно это будет
работать.
- Откуда Вы все это знаете? В артиллерии наверняка такого не
было, - всё-таки не удержался от чисто немецкой иронии корабельный
врач.
Я только загадочно улыбнулся.
Не мог же я рассказать, как в детстве и юности занимался
любительской фотографией. И не одну пленку и пачку фотобумаги
испортил. И как по методичке от 1925 года для фотографических
салонов, найденной в макулатуре, делал самодельные фотопластинки и
фотобумагу. И даже фотопленку плохонькую получал. А как правдами и
неправдами добывал химикалии у учителя химии и в агрохимлаборатории
это отдельная "песня"!
- Добро, Григорий Иванович, - уже деловито подытожил я,
приступаем. А сейчас дайте-ка мне чуток спиртику да клочок чистой
материи.
Лангсдорф выдал затребованное и с нарастающим профессиональным
любопытством наблюдал, как я протер смоченной спиртом материей рану
на ребрах и перевязал оставшимся лоскутом.
- А это Вы зачем? - кивнул врач на плоды моей работы.
- Обеззараживание. Чтоб не загноилось.
Лангсдорф недоверчиво сложил брови углом, но промолчал, сейчас
его мысли оказались заняты куда более насущными делами.
Вечером, потемну Уже, когда я ввалился в каюту-лабораторию
Лангсдорфа, добрый немец едва не впал в гнев, при виде человека,
которого сослепу принял за простого матроса, и мне пришлось
рассказывать, как я получил у баталера матросскую робу, более
сподручную на корабле, нежели командорское одеяние, которое то там
зацепится, то тут испачкается... А в этой одежде, на вид грубой, но
прочной, чувствую себя свободнее. Удовлетворившись объяснением,
учёный сменил Гнев на милость.