Вот только Роман никак не думал, что в первый же вечер попадет в такой переплет. А еще говорят, что новичкам везет. Или то, что он жив остался, и есть везение? Похоже, что так.
– Роман, не оставляйте меня, – придя в себя на свежем воздухе, ухватила его за руку Эва. – Мне страшно!
– Ничего, Эва, ничего, – ласково заговорил Роман. – Опасность уже позади, здесь вам ничего не угрожает. Вы посидите здесь, а я вернусь и попытаюсь помочь нашим друзьям. Сейчас приедут полиция и «Скорая помощь».
– Не оставляйте меня! – взмолилась она.
Из пролома, кашляя и ругаясь по-французски, вышел какой-то грузный мужчина. Он сильно шатался, голова его была в крови, он зажимал рану на затылке обеими руками.
– Эва, – строго заговорил Роман. – Этому человеку хуже, чем вам. Он нуждается в помощи!
Его тон подействовал. Эва поднялась и помогла Роману усадить раненого на землю.
– Перевяжите ему голову, – приказал Роман.
– Чем?
– Чем хотите! Но только остановите кровь!
Эва закусила губу, сбросила джинсовую курточку и стащила с себя майку, оставшись в черном ажурном бюстгальтере. Этой майкой она начала перевязывать голову француза, трогательно уговаривая его на своем ломаном английском языке отнять от раны руки.
Роман понял, что самое страшное позади и Эва в худшем случае отделается обычной после подобных событий депрессией. А скорее всего, немного поплачет и будет жить дальше. Ведь полгода уже как варится в этом пекле, должна привыкнуть. Правда, видеть такое со стороны – это одно, а самому попасть – другое.
Вернувшись в разрушенный и оттого совершенно неузнаваемый ресторан, Роман попытался отыскать Джона и Пола.
Вокруг раздавались стоны и призывы о помощи. Роман тщательно вглядывался в лица, помогая легкораненым подняться на ноги, но ресторан едва освещался парой-тройкой лампочек, уцелевших в танцевальном углу, к тому же все жертвы были перепачканы пылью – и это ужасно затрудняло поиски.
Пола он узнал по выбившемуся из-под пиджака галстуку в сине-голубую полоску. Англичанин лежал навзничь, неподвижный, точно манекен, и широкий осколок стекла, торчавший у него из шеи, не оставлял надежды на то, что ему посчастливилось выжить. Артерия была перерезана начисто, и он умер от слишком быстрой кровопотери.
Роман закрыл ему глаза и продолжил поиски. Может, хотя бы Джон остался в живых? Это невероятно. Только что весело сидели вместе, попивали виски, болтали и шутили – и вот вокруг смерть и ужас, а человека, пять минут назад живого и теплого, уже охватывает трупное окоченение. Роман сам был на войне, кровавой и страшной, видел много смертей, в том числе и своих товарищей, но все равно так и не смог привыкнуть к жестокости и необратимости этого процесса.