Который давно не такой блестящий, как в зимних сказках.
Так вот, у каждого события есть свой срок давности.
Даже у человека иногда кончается срок годности.
Я готова сожрать все твои ненавидимые мной странности
За одно лишь только ощущение невесомости,
Давно просроченное, как мне кажется,
но не потерявшее вкусовых качеств.
Люди – глупы по своей природе.
А ты для меня, как для быка красная тряпочка.
И, когда прилетит первая ласточка,
Обрати внимание на маркировку на крышке и все штрих-коды.
Я тебе ничего не отвечу,
Я тебе ничего не скажу.
И качнется незыблемый вечер,
Я задую немую свечу…
Голос в трубке затих постепенно
Отголоском усталых гудков…
Я немая лежу и смиренно
Жду удара полночных часов.
Ветер гонит усталые звезды,
За моим потемневшим окном.
Высыхают соленые слезы
В темноту погружается дом.
Уезжаешь?
А можно отсюда я тебе лишь рукою махну?
Провожать до машины не буду,
Поправляя пальто на бегу.
Просто в спину смотреть тебе буду,
Крепко сжав свою сумку в руке.
Словно странная куколка вуду,
Твою боль выносить на себе.
Уезжай.
Обещанье вернуться вышли утром по почте на майл.
Завтра я постараюсь проснуться,
Заварить себе бархатный чай.
Уезжаешь?
Когда доберёшься, позвони мне, я буду ждать.
Знаю я, ты уже не вернешься,
Ведь исписана наша тетрадь.
Улыбаюсь,
Держу сумку крепче, так что пальцы уже немеют.
Скоро лето, мне станет легче,
Лето плакать, увы, не умеет.
Попрощались.
Сказала, чтоб ехал. За спиной, как и в детстве, два пальца:
Я сложила их быстро в крестик,
Я хотела, чтоб ты остался.
Уезжаешь?
А можно отсюда, я тебе лишь рукою махну?
Провожать до машины не буду,
А иначе я вслед побегу…
Устал поэт, погибла рифма,
И надоело все ему.
Не выдержал он жизни ритма
И опостылел ко всему…
Во время кризиса спонтанно
Возникло у поэта чувство.
И вновь работает желанно
Во благо своего искусства.
Свои стихи он посвящает
Лишь только девушке любимой.
Томится, мыслит и страдает,
И жить он хочет с новой силой.
А девушка его была
Красива, как закат у моря,
В душе же девушки цвела
Измена-вот источник горя.
А бедный наш поэт любил
Ее лишь только, и не знал,
Ради кого он столько сил
И столько времени отдал.
Но злые языки шепнули,
И оказался наш поэт
В тисках, которые согнули
И причинили много бед…
Но все же вырвался из них,