.
Любая из основных философских категорий, обретая конкретный смысл только в рамках конкретного – того или иного – «способа организации бытия», сохраняет тем не менее свою принадлежность к той общей задаче, «в ответ» на которую возникает любой из этих способов. Так, осмысление мира как целого всегда предполагает поиски ответа на вопрос о субстрате, материале этой целостности, и условием, направляющим эти поиски, как раз и становится категория материи. В свою очередь, оборотной стороной данной задачи оказывается необходимость понять принципы организации этого единого материала, превращающие его в разнообразные «вещи мира», и осмысление этих принципов осуществляется в свете категории идеи или формы.
Несколько иной разворот этой же задачи – целостного осмысления мира – получает выражение в соотношении категорий единого и многого: в свете этих понятий предпринимается попытка ответить на вопрос о начале, объединяющем многообразие существующих вещей. Необходимость представить это многообразие в упорядоченном виде предполагает осмысление философских категорий тождества и различия, формы и содержания, части и целого, элемента и структуры, количества и качества. Наконец, задача понять это упорядоченное целое как функционирующее, динамичное выполняется в рамках осмысления таких категорий, как движение и покой, необходимость и случайность, возможность и действительность, причина и следствие. Этот «набор» философских категорий как «инструментов осмысления мира», определенным образом трансформируясь, в целом все же остается неизменным.
Основная задача предлагаемого курса лекций заключается в том, чтобы показать эти категории, если можно так выразиться, «в работе», применительно к каждому из перечисленных выше способов осмысления-реализации бытия, или образов мира, условно обозначенных как «Античность», «Средневековье», «Новое время» и «современность». Опираясь прежде всего на идеи таких отечественных авторов, как В. С. Библер, А. В. Ахутин, М. К. Мамардашвили, мы попытаемся «примерить на себя» каждый из этих способов, воссоздать его как возможность нашего собственного бытия. Подобная попытка, разумеется, имеет смысл только в свете реализации идеи онтологии не как «системы знаний о сущем», но как своего рода искусства, умения, способности осмысления мира как целого.