– У меня все отлично, – тряхнула
мокрыми волосами девушка и отправилась в дом.
– А у тебя? – обратился ко мне
Михеев.
– Пожалуй, тоже, – подумав секунду,
ответил я. – И даже весьма. Коля не возвратился еще?
– Нет, – с сомнением глянув на мою
мокрую одежду, произнес оперативник. – Подожду еще часок, а после
пойду его выручать. Ты со мной?
– Здесь воздержусь. Одно дело – Вику
от потенциальной опасности спасать, другое – Николая от вполне
реальной. И потом, вы уедете, а мне тут дальше жить.
– Резонно, – согласился со мной Пал
Палыч. – А ты чего по карманам шаришься? Что-то потерял?
– Елки-палки, смартфона нет, –
расстроенно объяснил ему я, не желая объяснять истинные причины
того, отчего мне надо вернуться обратно на реку. – Как видно, на
берегу выронил. Опять придется по темноте шастать.
– Судьба. – Михеев взял пирожок с
блюда. – А с этими что делать? Ты уйдешь, они ведь опять сцепятся.
Вон как друг на друга зыркают злобно.
– Вылей на них пару ведер воды. Два в
одном получится: Антип остынет, Родька помоется. Все, я быстро.
Карпыч сидел на том же месте, где я
его оставил, бросал камушки в воду и задумчиво смотрел на круги,
которые те оставляли на месте падения.
– Ты, парень, наверное, сейчас
думаешь обо мне не сильно добро, – произнес водяной, когда я
подошел поближе. – За душегуба держишь, верно? Мол, захотел
бессовестный старый хрыч красивую девку себе в свиту прибрать,
потому глазом не моргнув ее под воду потащил.
– Не прямо этими словами, но что-то
такое в голове вертится, – признался я, пристраиваясь напротив
него.
– Что до совести – ее и впрямь у меня
нет, – заверил меня Карпыч. – Я нелюдь, мне она не положена в
принципе. Вам, человекам, она с рождения выдается, так же как стыд
или алчность непомерная. Мы подобных роскошеств лишены, у нас все
проще.
– Я в Европе пару раз с вурдалаками
пересекался, так что насчет алчности вы погорячились. Жаднее их
вряд ли кого сыщешь в Ночи.
– Вурдалаки нежить, а не нелюдь, ты
не путай. Да и потом, нет в них никакой алчности, не наговаривай на
это племя. Деньги им нужны постоянно, верно, но чтобы злато-серебро
копить? Брось! Копеечка к копеечке – это только ваше, людское. А
они все, что добыли, сразу же спускают до нитки, не считая. Очень
до радостей жизни жадны становятся после того, как с ней навеки
распрощаются. Как же это слово-то… Компенсируют они одно другим,
вот!