– Поверь, мне и без этой красотки
воспоминаний на три старости хватит, – фыркнул я. – Вот только
дожить бы хоть до одной из них. Ты же телевизор смотришь, потому в
курсе, что экология в мире ни к черту, продукты – сплошная химия, а
хронические заболевания стремительно молодеют.
– Тебя и рельсом не убьешь, сосед, –
проворковала Дарья Семеновна. – Ты с силой ведьмачьей здоровье
железное получил, а удача тебе в довесок с ней досталась. Или
наворожил ее тебе кто-то, уж не знаю кто. Кабы не это, то вырезала
бы я тебе сердце еще тогда, в лесу, на заветной поляне. Вырезала и
сожрала, можешь быть уверен.
– Ни тени сомнения в том не
возникает, – в тон ей ответил я.
– И правильно, – подтвердила старушка
невесело. – Только жизнь длинная, может, еще и сладится чего.
– Тогда эти вопросы и обсудим. – Я
глянул на небо, там уже появились первые звезды. – Короче, баба
Дара, ты давай ускоряйся, если желаешь дело сладить. Под лежачий
камень вода не течет. Все, чмоки-чмоки.
Решив добить ведьму окончательно, я,
словно иллюстрируя свои слова, наклонился и, соответствуя
сказанному, чмокнул ее в щеку.
Уже у калитки я обернулся и глянул
назад. Глава местного ковена так и стояла на дороге, глядела мне
вслед и, по-моему, даже не дышала. Вот все же как мало надо
немолодым дамам. Чуточку внимания окажи – и все, мир расцвечивается
для них, казалось бы, совсем уже забытыми красками. Даже если они
ведьмы с многовековым стажем.
Мои гости сидели за столом,
поставленным в саду под упомянутыми мной в разговоре с ведьмой
яблонями, и с видимым удовольствием гоняли чаи с баранками.
Колорита происходящему добавляли попыхивающий дымком ведерный
самовар и Родька, который, само собой, от сотрудников отдела
таиться не стал. А смысл? У них такой же мохнатик в здании
проживает, только без одного глаза.
К столу подходить я сразу не стал,
вместо этого прислушался к тому, о чем они беседу ведут. Хотелось
узнать, как далеко в своей глупости может зайти мой слуга, а также
степень пронырливости моих гостей.
– А еще есть такие закладные
покойники, – посверкивая глазками, вещал Родион, то и дело
отхлебывая чай из полулитровой фаянсовой кружки с надписью:
«Sacher». Он ее самолично спер перед нашим отъездом из одноименного
отеля. И еще два прославленных торта с тамошней кухни умудрился
прихватить, которые после в одно рыло и стрескал во время перелета
из Вены в Рим. – Вот там жуть настоящая! Я одного такого видал,
когда мы со старым хозяином недалеко от Новгорода обитали. Они же,
закладные-то после того, как вылежатся вволю и силу наберут, могут
в новолунные ночи из ямы с кладом, что им оставлен для сбережения,
на белый свет вылезать.