– Давно пора, – подтвердил мой слуга.
– Скучно без интернета.
– И этого орла давай к работе
какой-нибудь приставь, причем потруднее, – подумав, добавил я. –
Пока он внешне мохнатый мяч не начал напоминать. Вот квартиру он
мне завтра отдраит до блеска – и забирай его.
– Я ведьмачий помощник, а не домовик!
– буркнул Родион. – Моя стезя – другая. Я тебе служу, а не всем,
кому можно.
– Ты еще плакат в защиту своих прав
напиши и вокруг дома с ним ходи одиночным пикетом, – посоветовал
ему я. – Авось результат воспоследует. А до тех пор, пока я тебе
хозяин, ты будешь делать то, что мной велено, ясно? Или уматывай
отсюда в Лозовку, сиди там в погребе, грызи морковку, копи
обиды.
Жанна и Вавила Силыч после этих слов
переглянулись и дружно зааплодировали, Родька же ошарашенно
похлопал глазами, пошерудил коготком в ухе, словно не веря тому,
что только что услышал, а после согласно кивнул мохнатой головой,
давая мне понять, что все будет так, как я сказал. В смысле
трудовой повинности, разумеется.
Жанна заявилась домой из своей ночной
вылазки тогда, когда солнце стояло высоко в небе, а я собирался
вызывать такси.
– Замечательно развлеклась, –
сообщила она мне, устало опускаясь в кресло и вытягивая ноги. –
Роденька, маленький мой! Да ты никак за работу взялся? А я думала,
что ты только жрать и дрыхнуть горазд! Нет, положительно сегодня
снег пойдет!
– Жаль, ты бесплотная, – проворчал
слуга, сноровисто трущий тряпкой плинтусы в комнате. – А то кинул
бы в тебя чем-нибудь тяжелым!
– Ну что, нагнала на наших друзей
страху? – уточнил я, натягивая футболку. – Они хоть пару часов
поспать смогли?
– Не-а, – расхохоталась Жанна. – Ни
они, ни слуги, ни охрана до рассвета толком глаз не сомкнули. У них
дом большой, в каждую комнату человека не поставишь. Ох как же они
дергались! А как эта молодящаяся бабулька на начальника охраны
орала, который в два ночи приехал! И все из-за тебя, между прочим.
«Ты не понимаешь, с кем меня чуть не поссорил, ты не знаешь, что
это за человек, и человек ли он вообще». Но умная, не отнять. В
какой-то момент она в столовой, ну, где ты тогда ее супруга
легонько нагнул, встала, руки вверх задрала и говорит: «Передай
ему, что я все исправлю! Не надо больше, очень тебя прошу! У моего
мужа слабое сердце».
– Но тебя это не остановило, –
усмехнулся я.