Мне самому приходилось думать только о
спине. Если кто-то окажется у нас за спиной, то мне первым за это и
расплачиваться. Но сейчас диверсанту было неоткуда взяться. Разве
что взобраться по стене, сразу за нашими спинами. На такой случай я
всё же оборачивался, поглядывая на пустующую до самой башни стену.
Паранойя может быть лишней лишь в тех случаях, когда ты полностью
управляешь ситуацией. Из нашего отряда полностью управлял ситуацией
разве что Хир. Странный, хитрый и смертельно опасный человек. Порой
казалось, что он был себе на уме, но при этом всё держалось на нём.
Я уже отмечал, что он отличный лидер. Наверное, меня подкупает его
задранная до запредельных значений харизма. Иногда этот, казалось
бы, никчёмный параметр, не играющий роли в выживании, оказывался
весьма и весьма значимым.
На середине боковой стены мы попали в
конюшню. Расстояние до башни магов позади и до конусовидной башенки
наблюдателей впереди было примерно одинаковым. Со стены уходила
аккуратная лесенка в два пролёта, спускающаяся к конюшне. Подойдя к
лестнице, все замерли, уставившись вниз. Никто не хотел туда
спускаться, чтобы проверить одинокое сооружение из камней и свинца,
в котором раньше держали фортовых лошадей. Сейчас большинство коней
разбежалось по двору и погибло.
— Проверить придётся, — первым подал
свистящий голос Воорен.
— Неохота туда идти, — честно
признался Рыжий и первым шагнул на лестницу.
— А если засада? — спросила Аси,
как-то странно посмотрев на Рыжего.
— Прорвёмся, главное, чтобы было
место, где помахать мечом, — заверил девушку мечник, похлопав рукой
по гарде своего двуручника.
Блек достал обе своих сабли, до этого
хранящиеся в поясных ножнах. Этот, казалось бы, весьма бытовой
жест, когда оружие достают перед самым боем, чтобы не тащить его в
руках, был куда глубже, чем выглядело на первый взгляд. Воорен –
один из опытнейших гладиаторов, и он не просто так может позволить
щеголять себе пятьдесят восьмым уровнем. Если он вынул оружие,
готовясь к бою, то у него тоже плохое предчувствие. До конца
объяснить это было невозможно, но почему-то мозг по-прежнему
предлагал убраться отсюда.
Когда Рыжий с разбегу плюхнулся на
настил последнего пролёта, все, кроме Блека, поморщились. Удар и
скрип древесины в глухой тишине разлетелись по всему форту, не
считая тяжёлых каменных построек, хотя даже там могло быть слышно.
Все, кроме уверенного в себе мечника, подспудно хотели бы остаться
незамеченными, подходя к нервирующему зданию.