Лавров словно не замечал всей этой праздничной картины.
За густой оградой из кустарников, окаймлявшей аллею, возникло огромное здание. На его открытых террасах и балконах, увитых зеленью, звенели детские голоса, мелькали цветные женские платья. Посредине фасада здание полукругом отступало вглубь. Перед центральным входом пестрели цветники, зеленели газоны, высокие говорливые фонтаны разбрасывали сверкающую жемчужную пыль. В глубине полукружия, за рядом строгих колонн открывался обширный вестибюль, похожий на уголок густого сада.
По тихо шелестящему эскалатору Лавров поднялся на площадку перед высокой резной дверью с табличкой: «Ирина Васильевна Денисова, инженер». На высоте человеческого роста в обеих половинках двери мягко отсвечивали два больших серебристых овала. Один из овалов отразил, словно матовое зеркало, лицо Лаврова – молодое, худощавое, с тонким носом и маленькими, тщательно подстриженными черными усиками. Под высоким лбом, чуть сжатым в висках, светились, то прячась в длинных ресницах, то вспыхивая глубоким внутренним светом, синие задумчивые глаза.
Он с минуту постоял неподвижно перед дверьми, потом овал повернулся в своем гнезде, и дверь бесшумно открылась.
Лавров вошел в высокую переднюю, и дверь, щелкнув, сама захлопнулась за ним.
Послышались легкие шаги.
– Сережа! Голубчик! Как это мило, что вы вспомнили обо мне! Я уже начала скучать по вас и собиралась звонить…
Перед Лавровым стояла девушка с двумя тяжелыми русыми косами. Большие серые, чуть выпуклые глаза девушки сияли, точно льдинки, и все ее свежее, с нежным румянцем лицо казалось сейчас только умытым холодной, ключевой водой.
– Здравствуйте, Ирина… Здравствуйте… Поздравляю вас с вашей первой годовщиной…
– Спасибо, Сережа. Это очень, очень радостный для меня день! Первая годовщина на первом заводе…
– Ну, кто же у нас не радуется такому дню! Я уже давно к вам собирался.
– Слишком долго вы собирались, – смеялась девушка. – Идемте!
Она провела его через гостиную в соседнюю маленькую комнату, уставленную мягкой мебелью. Окна были наглухо закрыты, но воздух, подаваемый из установки кондиционирования, был чист и свеж, с легким ароматом сосновой хвои.
– Я все не мог собраться, – говорил Лавров, усаживаясь. – Я очень хотел видеть вас, но мне хотелось также и рассказать вам кое-что…