Однако дружба Ирины и Лаврова росла и особенно укрепилась после смерти старого профессора. Ирина, нежная и преданная дочь, тяжело переживала смерть отца, и Лавров, как мог, старался облегчить ее горе.
Березин успел блестяще окончить институт и сначала работал ассистентом профессора Денисова, а после его смерти – самостоятельно. Он прочел несколько интересных, отмеченных в прессе докладов во Всесоюзном потамологическом обществе; в «Известиях» этого общества были напечатаны две его работы, привлекшие внимание к молодому, выдвигающемуся ученому.
Лавров успешно кончал курс в институте и готовил выпускные работы.
Ирина, уже оправившаяся от своей тяжелой потери, прошлой весной получила диплом инженера-машиностроителя и в течение года работала на Московском гидротехническом заводе. Ее брат Валерий – авиаконструктор – уехал на авиазавод в Воронеж. Дом Денисовых оставался родным для Лаврова и Березина. Старого профессора не стало, но товарищи часто вспоминали, как он радовался, когда за его стол садилась большая, «полноводная», как он выражался, семья.
Однако Ирина давно уже чувствовала, что эти два «притока» сливаются не очень дружно. Чем милей ей делается застенчивый и скромный Лавров, тем все язвительнее и нетерпимей становится Березин, тем откровеннее он стремится оттеснить своего друга на задний план. Ей было больно за своего «маленького Лаврова», хотя она признавала за Березиным все его качества будущего блестящего ученого и остроумного собеседника.
Вот и сегодня – с какой небрежной, высокомерной снисходительностью он готовился слушать Лаврова!
И, усаживаясь поуютнее в своем любимом уголке дивана, Ирина готова была пожалеть о появлении у нее Березина в этот час…
Глава восьмая
Первый набросок
– Выкладывай, выкладывай, – повторял Березин, посасывая ломтик апельсина, – а мы послушаем.
– Только предупреждаю, Николай, – сказал Лавров, – отнесись серьезно к тому, что я расскажу. Это слишком важно для меня.
– О! После такого предупреждения клянусь, что буду слушать благоговейно.
Обхватив руками колени и опустив голову, Лавров с минуту помолчал.
– Помнишь, Николай, несколько лет назад ты уговаривал меня заняться потамологией и, в частности, работой над изучением рек Советской Арктики? На потамологию я не перешел, но мысль об Арктике увлекла меня.