Увы, такие мысли могли быть у
бодрящегося Егора, у его дяди, старшего дружинника Кречета – да
даже у князя рязанского Юрия Ингваревича, готовящегося дать битву
на границе своих владений и не осознающего, что его войско едва ли
не в семь раз меньше вражьей рати! Но не у меня, неплохо знающего
историю Батыева нашествия… Впрочем, что у Батыя сил больше, Юрий
как раз догадывается – потому-то князь и отправил гонцов с просьбой
о помощи тезке, великому князю Владимирскому, Юрию Всеволодовичу,
да Михаилу Всеволодовичу, князю Черниговскому.
Причем гонец, отправившийся с малой
свитой в Чернигов, боярин рязанский Евпатий Коловрат, как раз на
днях в Елец прибыл и дожидается ныне возвращения нашей сторожи.
Перед выходом ее в степь он лично попросил Кречета доставить ему
языка вражеского! То есть пленного – хочет для убедительности
Михаилу Всеволодовичу показать. Чтобы со слов живого ворога узнал
князь о могучей силе прибывшего к рубежам Руси Батыя…
К Ельцу мы подобрались к вечеру
второго дня после боя. Как оказалось, чтобы встретить один из
кишащих в округе половецких разъездов, окруживших могучую орду
Батыя, словно москитный рой, достаточно было углубиться в степь
совсем недалеко… Всю дорогу я старался отмалчиваться, редко
реагируя кривой усмешкой на легкие подколки Лада или виноватой
улыбкой на добродушное ворчание Микулы. И то, и другое было связано
с моим очевидным косяком во время стычки, за который я кстати, уже
получил нагоняй от Кречета! Последний же про меня будто и вовсе
забыл – он зорко следил за пленным степняком и по всему видать,
очень надеялся доставить того живым в крепость, на глаза боярину
Евпатию Коловрату.
Рана половца, хоть и не представляла
опасность жизни последнему сама по себе, однако могла его погубить.
Ведь вполне достаточно заражения от волокон грязной одежды,
попавших в довольно-таки глубокий порез! По хорошему эти волокна
нужно было достать чем-то вроде пинцета (на самом деле я не знаю,
чем в таком случае работают врачи, просто предположил),
перебинтовать ее обрезами чистой ткани, кои по уму еще стоило и
прокипятить… Ну, а пока импровизированные бинты проходят
термическую обработку, довольно обильное кровотечение можно было бы
остановить импровизированным жгутом из относительно тонкого
кожаного пояса любого из дружинников. В общем, именно это я и
предполагал сделать (за исключением чистки раны), но «дядя» мое
предложение просто проигнорировал. Правда, при этом красноречиво
посмотрев на меня так, будто увидел совершенно безнадежного
дурака... Нет, братья-славяне поступили гораздо проще и в духе
времени: разведя небольшой костерок, они быстро прокалили трофейный
же нож, а после затворили порез прижиганием… Ничего не скажешь,
способ эффективный! Но дальнейшую кровопотерю действительно удалось
избежать, что было несомненным плюсом. Да и потом, возможен ведь и
эффект обеззараживания прижиганием? Впрочем, я также слышал, что
ожоги подвержены инфицированию даже сильнее, чем открытые раны. Но
вот правда ли это? Так или иначе, степняк дорогу пережил нормально
и резких скачков температуры (горячки по местному), потерь сознания
и прочих прелестей воспаления раны нам удалось избежать.