Меня переложили на операционный стол, анестезиолог сделал укол и
наложил маску, Через минуту я уже отключился.
Сколько времени прошло не знаю, пришел в себя от неприятного
распирания в горле, Через несколько секунд дошло, что причиной
является интубационная трубка, введенная в трахею. При попытке
выдернуть её понял, что руки привязаны к столу. Издать какие либо
звуки тоже не смог, А когда начал интенсивно мотать головой,
появились боли в области носа.
Зато, когда трубку сняли, по телу разлилась приятная истома, и я
снова провалился в сон.
Когда меня привезли в палату, эффект от наркоза еще не прошел.
Поэтому с полчаса я нес всякую чушь, пока нам не принесли
полдник.
Для меня ничем хорошим полдник не закончился. Буфетчица, не
подумав, поставила его на прикроватную тумбочку. После чего я
уронил стакан с яблочным соком на себя, а булочку раскрошил по
пододеяльнику и только глупо улыбался, слушая выговор
санитарки.
А еще через час пришла боль. Забинтованный нос начало дергать не
по-детски. Кое-как скрючившись на кровати, я постарался
задремать.
Вечером к ужину я так и не встал. А на предложение медсестры
сделать обезболивающий укол на ночь, только кивнул головой.
Ночь показалась вечной, из-за того, что нельзя было дышать
носом, я постоянно просыпался и потом снова пытался уснуть.
К утру боль стихла до терпимой. Поэтому приглашение на завтрак я
не пропустил.
Днем меня пригласили на перевязку, где Новожилов сообщил, что
пока все идет, как надо. Любоваться на себя в зеркало я не стал,
прекрасно понимая, что на фоне отека и гематом моя рожа стала еще
страшней, чем была. Для оценки эффекта операции нужно подождать
несколько дней.
Как ни странно, но послеоперационный период проходил без
осложнений. Через неделю я был выписан из больницы, с легкой
пластырной наклейкой на носу. И хотя форму носа я еще не мог
полностью оценить, но то, что дышать я мог теперь свободно, а из
голоса исчезла легкая гнусавость, дорогого стоили.
Дома было непривычно тихо. Пашка уже уехал в совхоз. Мама с утра
до вечера пропадала на работе. Я же страдал от безделья, поэтому
хватался за любую возможность поработать. Мама была только рада,
что я взял на себя готовку, и занималась только снабжением. Заодно
она перепоручила мне стирку белья.
Боже мой!Я ведь забыл о существовании стиральной машины, в
которую нужно заливать горячую воду, закидывать туда замоченное с
вечера бельё, а потом отжимать его, прокручивая через резиновые
валки. Маман требовала от меня, чтобы я после этого полоскал белье
в ванне. Я же делал это в стиральной машине, просто меняя воду. И
удивлялся, как это в первой жизни не догадался о таком способе.