Я на несколько секунд замираю перед дверью, прихватываю пальцами такую круглую фигнюшку на шпингалете, за которую держатся, когда его закрывают и открывают. Стараюсь сделать это совершенно бесшумно. А сердце, между прочим, то слегка обмирает, то опять слишком разгоняется.
А вдруг, как только я отопрусь, дверь мгновенно распахнётся и…
На всякий случай отвинчиваю крышку с ополаскивателя.
Шпингалет всё-таки негромко щёлкает, будто он сообщник и специально подаёт знак. Дверь не распахивается, но это ничего не значит. Тот человек мог притаиться за ней и ждать, когда я выйду. Осторожно приоткрываю её сама, напряжённо пялясь в увеличивающийся просвет, но ничего особенно так и не происходит. Тогда я посильнее толкаю дверь рукой, чтобы она до конца открылась, и я смогла увидеть пространство перед собой.
Ополаскиватель наготове!
Пусто. То есть вещи на месте, а никого постороннего нет.
Медленно выхожу, слышу, как на кухне начинает шуметь электрический чайник.
Ну ничего себе! Мало того, что припёрся незваным гостем, наплёл какой-то бредовой ерунды, ещё и распоряжается моими приборами. Хотя, опять же, не совсем моими. Чайник в квартире тоже уже был, хозяйский.
Взгляд натыкается на совершенно незнакомую мне огромную сумку, стоящую в прихожей. В такой запросто уместится расчленённый и плотно уложенный труп не слишком крупного человека. Мой, например. Но, похоже, сумка и так до предела набита. Надеюсь, не тем, о чём я подумала.
Проскакиваю в свою комнату, захлопываю дверь, приваливаюсь к ней спиной. Забываюсь и едва не роняю флакон с ополаскивателем. Кажется, из него всё-таки выплёскивается несколько капель, и комната наполняется освежающим мятным ароматом. Наверное, мне лучше побыстрее одеться.
Отбросив полотенце, я торопливо натягиваю шорты и футболку, и сразу становится немного легче — чувствую себя уверенней. И телефон теперь под рукой.
Позвонить в полицию? Или хозяйке Людмиле Алексеевна? Пусть объяснит, как такое могло случится. Неужели она сдала квартиру одновременно двум людям? Получила предоплату за три месяца и теперь…
А что теперь? Не скроется же она бесследно с нею, бросив квартиру? В чём выгода?
Или лучше всё узнать напрямую из первых уст, глядя в глаза. Кому? Действительно, кому?
Я знаю только голос. И пол — мужской. И больше ничего. Я ведь его совсем не разглядела.