-
Доверься мне, малышка, - снова повторил Джефф, осторожно укладывая меня обратно
на диван и отстраняясь. – Я не обижу тебя, я лишь хочу сделать тебе хорошо…
Очень хорошо…
Думать становилось с каждой секундой
всё тяжелее, вино туманило голову и лишало сил к сопротивлению. Разбуженный
Джеффри пожар сжёг все робкие мысли о том, что происходит что-то странное. Я
длинно выдохнула и расслабилась, откинув голову на спинку и не пытаясь больше
дёргать связанные за спиной руки. По телу растекалась слабость, сердце неровно
билось в груди, а ещё, стало просто невыносимо жарко. И тут чей-то палец
медленно-медленно провёл вдоль декольте, отводя кружево и скользя по болезненно
чувствительной коже, нежно погладил ложбинку и… коснулся напрягшегося соска,
прямо через ткань.
-
А-ах… - сорвалось с моих губ, непослушное тело выгнулось навстречу слишком
откровенной ласке, и тут же мой рот накрыл очередной жадный поцелуй.
Такой, будто Джеффри целовал меня в
первый раз, ненасытный, жадный и почти грубый. Губы тут же заныли от напора,
голова закружилась ещё сильнее, лишая ориентации вдобавок к повязке на глазах,
и от острого ощущения беспомощности меня как огнём опалило. Я же в полной
власти Джеффри, получается, и он может сделать со мной всё, что захочет… Стоп.
Мне показалось, или он успел пересесть? Потому что тот, кто меня сейчас так
непристойно и страстно целовал, прижимался ко мне с другого бока. И ещё, его
палец настойчиво продолжал поглаживать сосок, слегка нажимая, и то, как он
тёрся об ткань, посылая волны острых уколов удовольствия, неожиданно
понравилось… И всё-таки, когда мой жених успел пересесть?
ГЛАВА 2.
-
Джефф… Подожди… - пролепетала я пересохшими губами, несильно дёрнувшись, сквозь
дурман опьянения и странной неги пробивалась смутная тревога.
-
Тише, тише, любовь моя, - раздался около уха хриплый шёпот, и я снова
вздрогнула – на несколько мгновений показалось, это не голос Джеффри, но
другой, ужасно знакомый. – Всё хорошо, Мари, расслабься…
Я почувствовала, как его ладонь
обхватила мою ноющую грудь, а палец отодвинул тонкую ткань, освобождая наконец
из плена вершинку, и нежно, едва касаясь, обвёл напряжённую горошину. С моих
губ сорвался тягучий стон, тело выгнулось навстречу, и мне достался ещё один
поцелуй в уголок рта. Очередная волна ярких эмоций смыла зашевелившиеся
сомнения, и краем сознания я уловила, как вторая ладонь скользнула мне на
спину, начав расстёгивать пуговички на платье. Кажется, меня раздевают…