С самых первых гимназических лет Н. Рерих увлекся в Изваре и археологическими раскопками, в которых он участвовал, помогая известному археологу Л. К. Ивановскому, основному специалисту по курганной археологии тех лет и, вероятно, первому ученому, связавшему археологический материал с данными древнерусских письменных источников.
Крепким здоровьем Николай Константинович и в гимназии, и после нее не отличался. Его мучили постоянные затяжные бронхиты – основная причина пропусков занятий. В третьем классе врач предложил неожиданное спасение от хворей – выезжать на весенние и осенние охоты. Так, в четырнадцатилетнем возрасте будущий художник стал большую часть свободного времени проводить в изварских лесах на охоте. И здесь обстоятельства сложились удачно: управляющий изварским имением М. И. Соколов с готовностью взялся опекать начинающего охотника, сопровождая того во всех лесных походах. Будучи влюбленным в лес, его красоту и многообразие, Михаил Иванович постарался открыть для юноши лучшие стороны природы леса, а также дать ему возможность проявить «в деле» качества наблюдательности, находчивости и выносливости, почувствовать азарт и удовлетворение при удачах. Николай Константинович полюбил природу в таких лесных странствиях, а многочисленные события, впечатления и наблюдения выражал на страницах своего дневника. Затем эти описания становились рассказами, некоторые публиковались в «Охотничьей газете».
ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ
Однажды, возвращаясь с неудачной охоты, я увидал посреди небольшого озерка трех крякв. «Дай, думаю, выстрелю, хоть ружье разряжу». Дробь у меня в ружье была 8-го нумера, но я, подкравшись к уткам шагов на 30, все-таки выстрелил. Результаты моего выстрела были таковы: одна из уток лежала мертвая, другая улетела, а третья сидела по-прежнему спокойно на поверхности озера, будто ничего не произошло. Я уж хотел по ней из другого ствола выстрелить, да егерь меня остановил: «Погодите, – говорит, – барин, мы ее так, руками возьмем, она, верно, раненая». Поблизости, на счастье, нашелся небольшой досчаник, и мы поехали за добычей. Боясь, чтобы утка не улетела, я все время держал ружье наготове, но, к моему удивлению, утка не только не полетела, но даже, при нашем приближении, не проявила никаких признаков страха или беспокойства.