Их идейный вдохновитель Антон так и
стоял с идиотской улыбкой на лице до тех пор, пока в заключительной
части этого короткого представления, Никита не воткнул ствол
пистолета ему прямо в рот. Толстяк удивленно выпучил глаза и теперь
они напоминали пару шариков для пинг-понга. Из его руки выпала
банка с пивом и покатилась по земле, расплескивая свое содержимое в
разные стороны.
— Вот видишь, как оно бывает? —
спросил у него Чернов и сильно покрутил стволом пистолета во рту у
гопника, заставив того исторгнуть стон боли, вызванный хрустом
сломанных зубов. — Только, что ты называл меня педиком, а теперь
вот, трясешься передо мной и ждешь, пока я наконец не вытащу
пистолет из твоей вонючей пасти и не разрешу извиниться передо мной
и моим другом. Так ведь?
В ответ Антон мог лишь мычать как
корова. По его щекам текли слезы, а тело тряслось от страха.
— Вижу, что так, — продолжил говорить
Чернов. — Я редко ошибаюсь в подобных ситуациях. Ну так вот, хочу,
чтобы ты знал — нам твои извинения и на хер не нужны, поэтому
можешь засунуть их себе в очко. Мне надо, чтобы в будущем, каждый
раз, когда ты видишь меня или Макса, ты вспоминал этот разговор и
бежал со всех ног, чтобы не попасться нам на глаза, договорились? —
в ответ толстяк лишь трясся, как кусок желе и Никита решил вновь
пошерудить у него во рту пистолетом и вызвал новый приступ
мычания.
В этот момент откуда-то из-за нашей
спины донесся возмущенный крик:
— Что же это вы делаете? А ну
оставьте человека в покое!
Я повернулся, чтобы посмотреть кто
кричит. Это была знакомая мне бабка из нашего двора. Никита, в
отличие от меня вовсе не обратил внимание на крик и не отвлекался
от интересного разговора:
— Я спрашиваю — договорились, бегемот
толстожопый? — повторил он свой вопрос.
— Доховохились... — да, когда во рту
пистолет, произношение явно начинает хромать.
— Ну вот и хорошо, — улыбнулся
Чернов, затем вытащил пистолет изо рта Антона и вытер ствол об его
футболку, оставив на ней кровавые следы. — Макс, хочешь попрощаться
с нашим новым другом?
Я припомнил как этот урод доставал
меня вместе со своими приятелями и даже уже собирался дать ему
разок в рожу, но в последний момент передумал. Не люблю издеваться
над беззащитными, да и выбитых зубов ему хватит на добрую
память.
— Не хочу, поехали, — сказал я и
толстяк затрясся в рыданиях.