Новая прогулка по городу состоялась через три дня. Даже скорее,
чем Эврен рассчитывал.
Именно в этот вечер небо над Идарисом разразилось долгожданной
грозой. Серые, низкие тучи пришли с моря. Они заклубились в заливе
и наползли на столицу ленивой волной. Лиловые зарницы в их грузных
телах обещали ливень, что промочит до нитки любого зазевавшегося
прохожего. Первый гром прокатился жаркой дрожью и отозвался
мурашками на коже горожан.
Дети смеялись, предвкушая буйство стихии. Лавочники спешили
поскорее убрать товар с улиц. А моряки в порту привязывали корабли
и грузы как можно крепче.
Дождь застал Эврена и Хин на мосту неподалёку от главной
рыночной площади.
Первые крупные капли плюхнулись на камни. Впитались в рукав
клеврета. И замерли на раскрытой ладони канцеляристки.
Хин виновато улыбнулась своему спутнику, будто бы намекала на
то, что прогулка окончена, увы.
Мужчина с вызовом поиграл бровями, а потом подставил лицо под
капли, которых становилось всё больше и больше с каждым мгновением.
Он легко скользнул в транс и забормотал слова заклятия, простого,
но действенного.
Прозрачный купол со звоном раскрылся над ними, скрывая Эврена и
Хин от непогоды. Дождь побежал по нему, стекая вниз торопливыми
струйками.
Купол отлично справлялся со своей задачей. Правда, он получился
небольшим, и Хиннари пришлось встать к своему спутнику ближе, чтобы
он укрывал их полностью.
Брюнетка подняла глаза, наблюдая за каплями, которые словно бы
силились попасть внутрь купола, но никак не могли. Её улыбка
сделалась шире и радостнее.
— Совсем, как в юности, когда мы учились в Академии. Я тогда без
этого заклятия не выходила на улицу вообще, мне кажется, —
вспомнила она. — Красота.
— Верно, — тихо согласился Эврен. — Красота.
Женщина опустила взор. И встретилась с ним взглядами.
— Я о защитном заклинании, — она прищурилась.
— А я о тебе.
Что-то изменилось. Не погода. Не желанный прохладный ливень
посреди жаркого, как домна, июля.
— Эврен, — шепнула Хин.
Пожалуй, это был первый раз, когда на её лице он прочёл
смущение.
Он не касался её. Просто стоял и смотрел.
А гроза вокруг набирала силу. Подняла ветер. И взбаламутила воды
Авиерры.
— Я скучал по тебе все эти три дня.
Хиннари молчала. Дипломатичная и острая на язык канцеляристка
самого Императора Салдора Септиана словно бы разучилась
говорить.