Вся прочая мебель здесь сочетала убранство, сохранившееся со
времён прежних хозяев, с тем, к чему привыкла Гвин: тяжёлые дубовые
гардеробы в углу за изящной ширмой из расшитого золотом гобелена,
старинный диван из тёмного дерева, застеленный овечьими шкурами, со
спрятанным внутри сундуком, массивный круглый стол у окна с
четырьмя такими же стульями дружили с ажурными пуфиками (на которые
Иврос даже остерегался садиться) и зеркалом из Идариса. А ещё подле
другого окна красовалось отделанное золотом трюмо, содержимое
которого можно было внешне легко спутать с маленькой алхимической
лабораторией. Дополняли картину два кресла у камина с небольшим
столиком меж ними, который в точности повторял столики с двух
сторон кровати. На стенах висело несколько гобеленов из личной
коллекции прежних Хагмор.
Но взгляд приковывало к себе йольское дерево.
Большая пушистая ель выше Ивроса ростом стояла в самом
прохладном углу комнаты, частично прячась за круглым обеденным
столом. Украшали её душистые, пёстрые пряники на ленточках, дутые
шарики из цветного стекла и множество сшитых зверушек. Белки,
зайцы, совы, мыши, коты, волки и, конечно, медвежата. Все они были
чуть кривоваты, но по-своему милы. Гвин повесила их на йольское
дерево первыми, отведя им самые почётные места. Эти зверята были
подарком от любимой младшей сестрицы. Иврос громко и от души
смеялся, когда вешал петуха с особенно выпученными глазами. Но
Гвинейн знала, каких трудов Деване стоило сшить их всех.
Зайдя в помещение, Иврос первым делом прошептал слова короткого
заклятия. Сила импери заискрила в воздухе и осела на зелёных ветвях
мерцающими искорками. Пару часов провисят, пока не растают
окончательно.
Подошедшая со спины жена вкрадчиво шепнула своё привычное:
— Ты пахнешь медведем.
Он наклонился. И картинно клацнул зубами перед её носом. Она
тихо усмехнулась в ответ.
Гвин скинула с себя шубку и повесила её сушиться на спинку
одного из стульев. С помощью мужа стянула сапоги, которые он
поставил рядом со своими у камина.
А потом супруги Хагмор разошлись.
Из комнаты вело ещё две двери во внутренние помещения.
Иврос скрылся за той, что вела в небольшую ванную. Гвин же ушла
в просторную комнату по соседству.
Именно там скрывался её личный центр всего мира. В этом центре
стояли три колыбели. В двух из них сладко спали её собственные
дети. Третью занимала маленькая Керика, потому что её мама была
любимой няней хозяйских детей. Она проводила в детской довольно
много времени. Логичным было поставить ещё одну кроватку и для её
дочери. На этот счёт у Гвин никаких предрассудков не было.