- Не очень, - честно ответила я, продолжая вертеть головой. – Но, видимо, мне придется смириться.
- Глупая, я же не принуждаю тебя делать что-то, когда мы оба этого хотим в равной степени, - прошептал он мне на ухо, от чего по моей коже забегали мурашки. Чертовы воспоминания. И ведь не сбежать от своей памяти. Никуда не деться, как бы не старалась.
- То есть, против воли увлекая меня в танец ты ничуть не принудил меня? – удивленно вскинула брови и звонко рассмеялась. – Шутник. Таким же и остался.
- Еще помнишь каким был? – настал черед Глеба удивляться.
- Я помню все. От и до. Хотя очень хотела бы забыть, - призналась я, избегая его взгляда.
Не стоит ему сейчас видеть в моих глазах то, что я обычно прячу. Глебу не понравится то, что он сможет в них прочесть.
Когда-то мама мне говорила, что невозможно любить и ненавидеть одновременно. Потом я поняла – еще как. Можно любить человека за то, что он был в твоей жизни, за каждое радостное мгновение и за каждую минуту, проведенную рядом с ним. И тут же ненавидеть. За его поступки, которые причинили тебе боль. За его равнодушие. За его отстраненность.
А все потому, что ненависть и любовь – две стороны одной медали. И как ты не крути, никогда не сможешь избавиться от чего-то одного, не потеряв при этом и другое. Можно выкинуть медаль. Просто взять и выкинуть. Но нужно понимать, что на этом месте, где она лежала, останется пустота. Да, быть может она долго не продлится и совсем скоро в твою жизнь ворвется новая медаль с такими же двумя сторонами, но факт – все повторится снова.
- А я скучаю, - тихо сказал Глеб, прижав меня сильнее и зарывшись носом в мои волосы. – Ты все также пахнешь.
Этого я уже стерпеть не могла. Наплевав, что на нас, возможно, будут смотреть люди, я резко и с силой оттолкнула Глеба от себя. Он не ожидал этого и по инерции сделав пару шагов назад, налетел на пожилую пару, которая в это время вальсировала, запнулся о свою же ногу, картинно взмахнул руками, зацепив еще одних танцующих и не менее эффектно приземлился на задницу.
Музыканты на какое-то мгновение умолкли. Лица всех присутствующих были обращены к нам, что меня довольно сильно смутило. Глеб так и сидел, недоверчиво глядя на меня исподлобья. Развернувшись, я со всех сил бросилась к корпусу. Да что же за день такой? Все через одно место! Вот чуяла моя жопушка, что ничем хорошим эта поездка не обернется. Почему я проигнорировала такую важную часть тела?