– А чего ты мне это объясняешь? Я и без тебя знаю, – ответил Олег.
С косогора они спустились к заросшей камышом мелкой речушке. Стояли на бревнышках моста и смотрели, как вода треплет длинные, темно-зеленые водоросли.
– Конечно, хорошо здесь поселиться, – говорил Борька. – Но города будет не хватать. Ни конференций тебе, ни прочего трепа. Обалдеть от этой секретности!
– А много ты на конференции ходишь?
– Потому что неинтересно. Было бы интересно – ходил. Куда-нибудь за кордон махнул бы с лекциями выступать.
– Там своих хватает.
– Для ученого признание очень важно. Да и вообще – глупость какая-то эти представления, что мы в осажденной крепости. Надоело это уже. Рано или поздно, а придется с миром замириться.
– А кто его обижает?
– Вот ты! Человек вроде вменяемый, – говорил Борька. – А чуть что – сразу империалист. Ну, может и не империалист, а так… Вот, мол, мое и никому не отдам.
– Всякий нормальный человек свое абы кому не отдаст.
– А кто у вас забирает? Кто? Все живут тихо-мирно. Никакие свои особенности не выпячивают. Вот тебе скажи: никаких особенностей у вас нет, ты первый заорешь: «Как бы не так!».
– Что ты хочешь сказать? Что никто ни от кого не отличается?
– Послушай, ты знаешь, что я – парень из деревни, – быстро заговорил Борька. – Простецки – некуда. Вот и объясни мне: в чем мои особенности?
– Тебе? Про особенности? Пожалуйста! Ты не любишь всякую меру. Не любишь бить в одну точку. Зато обожаешь вопросы задавать. Себе самому!
Борька скривил физиономию и спросил:
– В каком это смысле я не люблю меру?
– В прямом. И еще ты, хоть недолго злишься, но надолго обижаешься.
– Это все словеса! И только!
Ирина стояла у входа в Дом дружбы народов на Калининском и выглядела даже важнее обычного. Билеты на концерт достала ее мать, и кроме Олега были приглашены Вика и Артамонов.
– Если эти змеи опоздают, мы их ждать не будем, – объявила Ирина.
– А что за певица? – спросил Олег.
– С Ямайки. Очень длинное имя. Я не запомнила. Подошли Вика и Артамонов. Она заулыбалась и чмокнула Ирину в щеку, а он молча кивнул и протянул Олегу руку.
В буфете Вика громко сказала:
– Шампанское есть!
Артамонов принял задумчивый вид и, как подобает поэту, стал сосредоточенно разглядывать лепнину на потолке. Олег отстоял в очереди и принес бокалы с вином и шоколадку.