Увидев нас, неясные в темноте фигуры метнулись в разные стороны, пытаясь скрыться.
– Не стрелять! – крикнул Титыч. – Брать живьем! Короткий рывок. Одного догнали и сбили с ног. Тут же прихватили и второго. Пойманные пытались вырываться и что-то кричать. Мы решили, что они криком хотят предупредить возможных сообщников, поэтому заткнули им рты тряпками, найденными в машине, быстро связали и бросили на пол «уазика».
Когда их вязали, один, тот, который покрупнее, здорово брыкался, и Титыч очень ловко саданул его сапогом под копчик. Злоумышленник тут же задохнулся от боли и обмяк.
Мы в темпе обежали окрестности, но, насколько можно было видеть в кромешной темноте, вокруг вроде бы никого больше не было. Внезапно на взлетно-посадочной полосе вспыхнули огни.
– О! Загорелись! – воскликнул кто-то из ребят.
– Все. Поехали, там с ними сейчас разберемся… – садясь на переднее сиденье УАЗа, удовлетворенно проговорил Титыч. При этом он обернулся назад и погрозил лежащим под ногами пленникам:
– У-у-у! Гады такие!
Злоумышленников мы отвезли в капониры, и Титыч остался там разбираться с ними, а мы возвратились в нашу палатку.
Минут через пятнадцать вдруг прибегает Титыч, очень взволнованный и вроде бы как смущенный чем-то, и с ходу:
– Ребята, у кого водка осталась, дайте бутылку взаймы! Я потом отдам!
Народ притих, друг на друга поглядываем: водку-то всю давно уж выпили.
– Ребята, может, у кого осталась! Очень нужно! Смотрю, один из наших полез в рюкзак, достает бутылек.
– Вот, Александр Титович! Если уж так надо – берите! Это я на свой день рождения приберег, хотел ребят угостить.
– Вот хорошо! Ну ладно, я побежал!
– Александр Титыч, а что случилось-то? Титыч замешкался у входа, повернулся и говорит:
– Перестарались мы. Те, кого поймали – вовсе не диверсанты! Один – афганский начальник авиабазы, а другой – его заместитель. Когда свет погас, они побежали на взлетную полосу неполадку устранять. Там вроде замыкание какое-то было. – Титыч покаянно вздохнул и потупил глаза. – А я этого начальника по копчику. Он говорит, что до сих пор больно: сесть не может! В общем, пойду извиняться!
Часа через два мы с Володей Быковским пошли прогуляться перед сном. Когда мы проходили мимо капониров, до нас донеслось нестройное пение. В холодном декабрьском воздухе пыльной Баграмской авиабазы, в самом сердце Афганистана диковато было слышать: