– Мне ваш больше всех понравился.
Не говорить же, что в остальных мне просто отказали!
– Что ж, мы рассмотрим ваше заявление и дадим вам ответ в течение
четырех дней.
– Хорошо, спасибо. – Я поднялся из за стола и, пожав руку работнику
номер триста восемьдесят три, покинул кабинет.
Оказавшись на улице, я отправился в больницу, где лежала мама,
благо до неё было минут двадцать пешком. В наше время мало кто
ходит пешком, это совсем не модно. Автомобили и флайеры стоят
недорого, поэтому на тротуаре, тянувшемся вдоль улицы Николая
Второго, на которой располагался банк, народу практически не
было.
К своему стыду, дожив до своих двадцати трёх лет, я, хоть и имел
права как любой совершеннолетний гражданин Российской империи, но
не приобрел ни флайера, ни даже обычного электромобиля. Считайте
это моей причудой… Пока был жив отец, до семнадцати лет я учился в
Старшей школе, и именно этот факт был самым непонятным для моих
друзей (или тех, кого я считал таковыми), да и девушки тогда
обычно, узнав, что у меня нет этого, как они считали, обязательного
атрибута серьёзного мужчины, исчезали из моей жизни, несмотря на
мой дворянский статус…
А уж когда нам пришлось сменить фамилию… Это произошло после
убийства отца. Его фамилия была слишком известной и опасной: ещё
бы, древний род Бельских! Но отец ввязался в войну с другим не
менее древним кланом – Годуновых – и тем самым практически погубил
свой род. Охотились за мной и за мамой, но она сумела перехитрить
вражеских ищеек. И мы выжили благодаря тому, что мама взяла свою
девичью фамилию и умудрилась переписать меня на неё как своего
сына, обычного человека, а не как дворянина и наследника рода
Бельских.
Так мы и жили. Пришлось переехать из Санкт Петербурга в Москву, где
удалось затеряться. Там через месяц нас застал приказ императора об
официальном прекращении войны.
Мама выражала надежду на то, что Годуновы успокоились и не будут
нарушать императорский указ, тем более что мы остались без земли и
денег, – поместье сожгли, а последние средства отец потратил на
наёмников. На мой вопрос, почему мы не восстановим дворянство, она
сказала, что у неё нет документов, так что никаких шансов на это
нет. В принципе, я бы с этим поспорил, но решил этого не
делать.
Мама перебивалась случайными заказами на шитьё, она была отличной
швеёй, несмотря на свое происхождение, а ручной труд ценился даже в
XXII веке. Я понимал, как тяжело работать девушке из знатного рода,
с которой столько лет буквально сдували пылинки, но терпения и
упрямства маме было не занимать.