Сатир‑ветеран.
Уровень 2.
– Иди‑и‑и сюда‑а‑а, ч‑е‑е‑еловек! Ты
уби‑ил мою‑ю семью‑ю, и за это ты‑ы умре‑е‑ешь!
– А ты стрелка убери, тогда приду… –
предложил я, и, к моему удивлению, он кивнул.
Пожав плечами, я, понимая, что
совершаю глупость, осторожно вышел из‑за хлева. Но никто по мне не
стрелял.
Сатир же что‑то торжествующе
проблеял, и в его руках оказался уже знакомый мне посох, только
этот был потолще и подлиннее, чем мой. С гортанным криком он
бросился на меня. Тут я уже не стал долго думать и решил
использовать магию, громко прокричав:
– Адское пламя!
Вокруг сатира вспыхнула огненная
аура, и его жизнь просела, а сам он что‑то возмущенно проблеял,
скрестив свой посох с моим. Я сразу ушел в глухую защиту, так как
понял, что долго с этим противником не продержусь, тем более что с
моим уровнем жизни мне хватит от силы пары ударов для отправки на
точку возрождения.
Во время боя я по очереди выкрикивал
все имеющиеся заклинания. Они оказались не слишком впечатляющими.
«Вспышка» заставила противника сбиться с ритма и практически
остановиться, что позволило мне два раза попасть по его торсу.
«Тайфун» мне тоже понравился. Несколько небольших смерчей врезались
в сатира, нанеся ему заметный урон. Я же, кстати, пропустил еще
один удар, и жизни у меня осталось всего 1 %. Уже ни на что не
надеясь, я крикнул: «Дрожь земли!», и в следующий миг мой
противник, у которого полоса жизни тоже стала красной, оказался на
земле, но не выпустил из рук посоха, хотя теперь он ему не мог
помочь. Тремя ударами я завершил дело, а в следующую минуту меня
что‑то больно укололо в грудь и вокруг все на миг потемнело.
Когда темнота рассеялась, я понял,
что стою рядом с камнем, около которого привязался. Я посмотрел на
себя. На мне остались только рубашка и штаны. Похоже, плащ выпал
вместе с посохом там, где меня убили. Скорей всего, единственный
оставшийся лучник и завершил дело. Но у меня оставалось еще одно
заклинание. Просто я не успел его потратить. Кстати, после
перерождения восстановились мана и жизнь.
Так что я бросился бегом обратно к
усадьбе, но спускался к ней осторожно. Лучника я увидел сразу: это
был невысокий сатир – лучник первого уровня. Он склонился над телом
местного босса и что‑то делал. Стараясь как можно меньше создавать
шума, я подкрался к колодцу и подхватил свои потерянные при смерти
сандалии и плащ, которые лежали на земле в голубом коконе, и сразу
выкрикнул: «Ветер!»