Нашего исчезновения никто не заметил,
и, пройдя через неприметную дверку, мы очутились в небольшом, но
прекрасно оборудованном зале для фехтования. Что‑что, а я мог
оценить это…
– Ну‑с, готовы? – с каким‑то
предвкушением поинтересовался он у меня.
– Готов, – кивнул я и, выбрав шпагу
со стойки, стоявшей в углу, вышел на тонкий прямоугольный мат.
Поклонившись друг другу, мы начали
схватку. Да, вот тут я понял, что соперник мне достался сильный, да
не просто сильный – он был во всем лучше меня: в скорости, в
реакции, в ловкости… но не знал некоторых родовых техник, которые
мне вбили в голову еще в детстве. Сейчас я лихорадочно вспоминал
все, чему меня учили, и память, слава богам, не подвела. Начало
нашего боя было вялым, Татищев просто прощупывал меня, не идя в
быстрые атаки. Это позволило мне собраться, и когда мой противник
начал ускоряться, я был к этому готов. Но даже все умения,
примененные мной, с трудом помогали отбиваться от его атак. Все же
было видно, что опыт у моего противника огромный. А я? Голая теория
и минимальная практика. Без ложной скромности могу заметить, что
пока не выдохся окончательно, пытался даже несколько раз атаковать
и один раз чуть не зацепил неудачно открывшегося соперника. Но
через двадцать минут боя, когда у меня ноги уже стали ватными, я
пропустил несколько выпадов и… проиграл.
Татищев пожал мне руку и, уважительно
посмотрев на меня, произнес:
– У вас будет стоять «отлично» за все
два года, Веромир. Вы можете не посещать мои уроки: на них вам
точно делать будет нечего. Но если захотите, я могу их давать вам
сам во внерабочее время.
– Буду признателен, – поклонился я,
чувствуя себя выжатым лимоном.
– Вы можете принять душ здесь, –
предложил Татищев. – Вон там, в углу, все необходимое. Выйдете и
просто прикроете дверь. Надеюсь, до встречи, Веромир! – Он кивнул
нам и вышел из зала.
– А может, со мной проведем бой? –
вдруг предложил Шуйский.
– Извини, – покачал я головой, – уже
не в состоянии. Вымотал меня этот Татищев. В другой раз –
обязательно!
– Ловлю на слове! – улыбнулся
тот.
Мы же приняли душ и вдвоем
отправились к раздевалкам. Кстати, сам спортзал уже опустел, и там,
где недавно стояла толпа, Татищев что‑то объяснял небольшой группе
студентов. После экзамена опустел не только спортивный зал, но и
вообще вся академия. По крайней мере, дорожки, которыми мы шли к
выходу, были пустыми, что меня несказанно радовало. Общения с
будущими студентами мне сегодня хватило сполна.