- Что-что… - проворчал Севой. – Проигрался я в пух и прах из-за
него. Вначале, проспорил, что поступить он не сможет, затем, что
девчонку из воительниц не охмурит, после, что со второй на третью
ступень за год не взлетит. А он, бестолочь ретивая, на бюджет
пробился, еще и стипендию выцапал, на дочку деканскую позарился и
ее получил, а после всего еще и третью степень развил за
полугод.
- Смышленый, - я улыбнулась, - а значит, никого не удивит, если
у него появится своя ручная кука.
И как сказала, так на душе сразу легко стало, а призрачный
старичок не поддержал, молвил строго: «Ты не дури. Идти к нему
сейчас не стоит. Спит кадет». Ну, так и что с того? Как по мне, так
этот момент самый подходящий: Герберт безобиден, как агнец Божий,
тенюшка беспомощна словно дитя, и я под стать лукавой ведовке,
искренне желаю отплатить одному и помочь другой. Именно так я
считала ровно до тех пор, пока не попала в тридцать пятую
палату.
А все начиналось так хорошо…
Договорившись с нежитью о взаимной неузнаваемости и
невредимости, я покормила ее кровавым мясом, уворованным лемуром из
морозильного шкафа в столовой, и потащила в лекарскую. Дождалась в
укромном уголке, когда целители закончат свой обход и ринулась во
временное пристанище метаморфа. Едва прикрытый простыней, он спал
на спине, закинув руки за голову, и был безопасен и безмятежен.
Однако, стоило мне начать самый простецкий обряд приручения куки,
как скрипнула дверь. А рыжий настороженно прислушался, остановив
дыхание и сердце, причем мое. И так целую минуту, пока он не
выдохнул медленно с болезненным стоном, а я не вздохнула с
облегчением.
Вот же бестолочь многоликая! Страха нагнал до дрожи, даже ноги
подкосились, и невольно пришлось опереться на его кровать. Ох,
лучше бы я этого не делала!