— Какой? — выгибаюсь я ему на встречу, чтобы до конца прочувствовать степень его желания.
Мощную, жесткую, твердую.
— Мягкой, гибкой, моей всегда, когда я хочу... Твоя пижамка ох*уительна! Но без нее, Жень, в сто раз лучше, — приспускает он мои шортики, лаская живот и бедра своими теплыми умелыми руками. Затем переходит на попу, сразу же стягивая и трусики и запуская руку еще глубже, задевая все точки, которые реагируют таким мощным всплеском возбуждения, что я оказываюсь просто не в состоянии сдержать стон. — Да, Женя, вот так всегда, только для меня...
— Не только... — все еще пытается отстоять свое право на свободу выбора мой одурманенный близостью мозг.
— Только! — звучит уже жестче и с вызовом голос Владимира.
Он поворачивает меня к себе спиной и через несколько секунд в меня упирается твердая, горячая плоть.
— Раз за разом для меня. — Его рука накрывает мою грудь, сдавливая и нащупывая уже торчащий, напряженный сосок. — Готовая и открытая, — констатирует он, одновременно толкаясь и погружаясь в меня так, что перехватывает дыхание от невероятного ощущения наполненности и завершенности. А мне не хочется выпускать его обратно, из себя. Хочется оставить его себе навсегда.
Но у меня нет таких сил, поэтому он ускользает, чтобы вернуться вновь и продолжать эту мучительную пытку до тех пор, пока я не исчезаю, разлетаясь миллионом искр, рожденных нами на пике наслаждения.
Теперь бы собраться...
— Запомни. Для меня.
Надо было залепить ему скотчем рот? Да!
Заботливое поглаживание покровителя, нос, уткнувшийся в мой висок, и постепенно приходящее в норму дыхание. Скользящий, едва касающийся губ поцелуй.
— Женя, переоденься, — слышу я негромкий, расслабленный голос.
— Вова, а как же насчет нервов? – так же безэмоционально интересуюсь я.
— А что с ними? — его руки медленно исследуют мою спину, оставляя за собой теплый, согревающий след и рождая тихое кошачье урчание где-то глубоко внутри. — Не мотать, — напоминаю я ему его же слова, откидывая голову и подставляя шею под упоительно—мягкие, опьяняющие поглаживания.
— Ты умница, схватываешь все на лету, — награждает он меня долгим, уже более существенным поцелуем.
— Я о тебе, — стараюсь держаться и не терять нить нашего чертовски важного разговора.
— Обо мне? — так искренне удивляется он, что я не сдерживаю досадного смешка.