Следующие «погружения» проходили быстрее. Во второй раз я легко
обежала озеро вокруг, потратив в три раза меньше времени. Не ноги же бегут,
мысль. А в третий – подумала, и просто воспарила в воздухе, облетев озеро минут
за семь.
Сейчас я привычно следовала схеме мэтра Сарттаса. Глаза закрыты,
взор вглубь себя. Сначала нос. Пахнет булочками и немного краской, сама же перекрашивала
кухню пару недель назад. Теперь вкусы. Варенье, сладкое. Освежающие листики
мяты в чае. Ещё ниже, горло. Слова не идут, но я бы сейчас запела. Теперь расправить
грудь, вдохнуть ещё глубже. Вот и озеро. Не касаюсь воды, просто парю вдоль
берега, всматриваясь в темноту вод. Один, два, три… Что должно измениться?
Появится лунная дорожка на чёрной водной глади? Мерцающие рыбы в глубине? Сто
тридцать восемь, сто тридцать девять. Триста семьдесят шесть. Камень. И ничего,
кроме черноты.
Я открыла глаза. Все шесть с лишним минут пока я осматривала свой
резерв Мекса, Беата и Анхельм сидели, не шелохнувшись. Виновато развела руками.
– Беата, родная, заваришь ещё чаю?
– Чаю? – протянула Беата, быстро оценив реакцию остальных. – Так
пекарский сынок и за винишком сбегает, только свистни. Что уж тут. Чай, нам с
тобой на одной кровати не впервой, на вторую Мексу положим, а ты, красавчик,
внизу на диване не побрезгуй. Ох, и замороченные вы тут на этой своей магии, я
смотрю…
3.2
Без вина, конечно, тоже не обошлось. Но гораздо позже, уже под
вечер, когда мы вчетвером вдоволь нагулялись и по ярмарочной площади, нарядно
украшенной к зиме, и по узким тихим улочкам, и по широкому парку, что
раскинулся за мостом реки Сенны. Словно не желая ходить в скучном белом саване,
город пестрил яркими гирляндами, цветными стеклянными шарами, а любой
мало-мальски зажиточный дом вешал над входом красный, синий или зелёный магический
светильник. Вечером всё это сказочно переливалось, создавая таинственную,
волшебную атмосферу.
– Могла себе такое в Нит-Истре представить, Ардин? – радовалась как ребёнок
Беата. – Мне уже рассказали, что это из столицы такая мода пошла – украшать
город и деревья в середине зимы, весну зазывать.
– Да, долго бы в Истрии её ждали!
Это здесь в провинции Ровель к концу декабря считалось, что ползимы
уже миновало. Да и разве это зима! Снега в лучшем случае по колено, а про
суровый трескучий мороз с режущими, как бритва, ветрами здесь вообще не знали.
В горах Истрии коротенькое лето сменялось быстротечной осенью, а к концу
сентября снег уже уверенно ложился в долину, нехотя отступая лишь в мае.