На лице красивого аристократа заиграли желваки, настолько он был зол.
— Еще посмотрим, — процедил он.
— И смотреть тут не на что, — все-таки не удержалась и поддела я его. — Пойдем, Хаул. Ректор наверняка уже ждет.
Развернувшись, я сама взяла студента под руку и потянула к ближайшей тропинке.
— Не туда, Ирина, — остановил меня довольный представлением храмовник, — в обратную сторону.
Улыбнувшись, я кивнула. А потом, позволив себя обнять за талию, пошла куда повели. В душе я кипела. Вот самовлюбленный петух, а. Посмотрит он. Женщин тут мало, что ли.
— Не реагируй так на декана, — тихо прошептал Хаул. — Не он первый, не он последний, кто считает себя выше и соизволит оказать милость, пригласив в свою постель. Ты правильно себя с ним вела. Ты иномирянка, пришлая, и вправе вести себя не так, как наши женщины. Пользуйся этим правилом, Ирина, вовсю. И поменьше демонстрируй насколько в самом деле умна. Пусть это будет твоим тайным оружием против надменности аристократов, коих тут большинство.
Я молча кивнула. Вот и первые сложности. Конечно, я имела четкие представления о субординации. О том, как следует вести разговоры с начальством, со студентами, да и деканом тоже. Но вот образ ДолСоу как-то выпадал из стандартов. На прежней работе наш декан был мужчиной с сединой в волосах, с толстыми очками и в застегнутой на все пуговицы неизменно белой рубашке. О том, чтобы назвать меня Ириной, или делать мне непристойные намеки… да и мысли возникнуть не могло.
А тут?!
Как валить на пол и под предлогом спасения меня же тискать, так это, пожалуйста. А как возразили словом, так сразу режим аристократа включил. Ну, надо же, фифа какая!
— Ты так забавно сопишь от злости, — раздалось надо мной.
— Прости, задумалась, — спохватилась я.
— Жалеешь, что нагрубила ему? — Хаул приподнял левую бровь, и я вдруг поняла, что вижу эту особенность его мимики уже не первый раз за утро. И почему я сочла его непривлекательным? Да, не женственен, черты лица грубые, мужские. Но ведь это не портит, а даже наоборот - придает облику некую суровую брутальность. Заметя, как я пристально рассматриваю его, Хаул приподнял и вторую бровь.
— Не нравлюсь? — зачем-то спросил он.
— Наоборот, очень привлекателен, — честно созналась я.
Мужчина щурился, словно пытаясь понять, — лгу я или честна с ним.