— Он зачарованный, я читала об этом в «Истории Хогвартса». —
Гермиона не упустила случая поумничать. Девочка, очевидно, страдает
дефицитом внимания и нереализованными лидерскими амбициями. Ничего,
это в принципе поправимо. Вон Уизел всего несколько часов рядом со
мной, а уже перевоспитываться стал.
Мы прошли через весь зал, минуя столы факультетов, за которыми
сидели скучающего вида студенты и жадно посматривали на пустые
тарелки, ожидая скорейшего окончания распределения. МакГонагалл
остановила нас перед помостом и поставила напротив шеренги учеников
табурет, на который водрузила потертую и ужасно грязную
остроконечную шляпу. Тетя Петунья сразу бы выкинула такую на
помойку.
— Может быть, надо попытаться достать из нее кролика, как это
делают фокусники в цирке? — выразила догадку Гермиона.
Шляпа вдруг ожила, и из её складок сформировалось что-то,
напоминающее рот, глаза и надбровные дуги. Раздалось несколько
удивлённых вздохов от маглорожденных.
— Она разумна! — воскликнула Гермиона.
— Умение говорить ещё не признак интеллекта, — усмехнулся я.
Шляпа затянула дурацкую песенку для первокурсников, которую я
слушал краем уха. Стандартная мотивационная речь, что-то про
взаимопомощь, дружбу и необходимость хорошо учиться.
Больше, чем завывания Шляпы, меня интересовали наши
преподаватели. Они выглядели, если можно так сказать, как обычные
люди, и это ощущалось очень странно для человека, привыкшего
воспринимать их через призму вымышленных персонажей. Только сейчас
я смог собраться с мыслями и оценивающе рассмотреть их.
Вот они слева направо: хмурый Снейп, дерганый Квиррел,
занимающий два места Хагрид, не дотягивающийся до стола Флитвик,
Альбус Дамблдор на золотом троне, призрак профессора Бинса и
несколько неизвестных мне учителей. Я с большим любопытством
рассматривал их, подмечая почти стопроцентное сходство с актёрами,
игравшими в фильме. Да и вообще, всё, окружающее меня, почти
полностью копировало то, что было показано в экранизации.
Но атмосферу волшебства, ощущаемую в этих стенах, нельзя было
выразить словами или передать через изображение. Неописуемое и
пьянящее чувство сказочности происходящего возвращало в детство, и
тем было ещё сладостнее. Словно тебе снова шесть лет и ты искренне
веришь в то, что твой папа, одетый в меховую дублёнку, с ватной
бородой на резинке и бабушкиной клюкой в руке — это настоящий Дед
Мороз.