– Это все надо прямо сейчас и съесть! Слышишь, Наталья! А то испортится! Сейчас сахарком посыпем и чтоб при нас съела! А то куда ж я это дену, денег-то одних пошло, Господи ты мой, Боженька, Пресвятая Царица Небесная!
Чернецкая откусила кусочек миндального пирожного, взяла в рот одну смородинку и тут же выплюнула.
– Ай! – закричала Марь Иванна так, что два старых ворона, испуганные ее криком, сорвались с дерева и полетели прочь, тяжело хлопая утомившимися за триста лет крыльями. – Ай! Наташа! Да куда ж ты ее в рот-то, немытую! Да там от этих узбеков грязи-то понасыпалось! На рынке-то! В пяти водах не отмоешь! Дай я побегу помою!
– Не надо, – побледнев, сказала любимый ребенок Чернецкая, – мне не хочется. Сама ешь, Марь Иванна.
Стеллочка переглянулась с гинекологом.
– Вас здесь что, миндальными пирожными кормят? – пошутил гинеколог. – Что-то не похоже.
При слове «кормят» Чернецкая побледнела еще больше и обеими руками оттолкнула окровавленные кульки.
– Ты нездорова? – встревожилась Стеллочка и горячую руку с твердыми малиновыми лепестками положила на кругленький дочкин лобик.
– Здорова, – тихо ответила дочка и оттопырила губы. – Меня тошнит.
– Это от воды! – заорала Марь Иванна. – Вода здесь гнилая! Меня самую, веришь, Стеллочка, самую меня выворачивает! Начнешь вот чай пить, и не идет! Всю мою унутренность обратно тянет! Так меня рвать и тянет!
– Горлышко не болит у тебя? – пела Стеллочка. – Горлышко?
– Да какое горлышко! – Марь Иванна изо всех сил всплеснула красными от непосильного труда руками. – Я говорила: ни к чему нам этот лагерь, справку взять, и отпустят! А вы свое: пущай с детями играет, пущай как все растет! Вот и доигралась с детями до того, что пирожные в рот не лезут! Прям как я ее выхаживать буду, ума не приложу!
– Уберите это, – брезгливо прошептала Чернецкая, – меня от вида от одного тошнит... Каша какая-то... Гадость...
И, сморщив нежное личико, отвернулась от размокших кульков.
– Ты как мои пациентки, – пошутил гинеколог, – те тоже сами не знают, чего хотят... Капусты соленой, больше ничего.
Чернецкая покраснела до того, что на ресницах повисли слезинки.
– Что за шуточки, – прошипела Стеллочка, и свирепое беличье выражение сверкнуло в нижней части ее губ и подбородка. – Соображать все-таки надо, как с ребенком разговариваешь!