И вот, как по расписанию, из сорок пятой одиночной послышалось тихое шарканье, следом – чмоканье и негромкое постукивание пальцами по металлической спинке кровати. Еще немного шарканья, отрывистое бормотание, а затем – барабанная дробь. Вначале она была довольно медленной, потом стала быстро ускоряться, после чего стаккато прервали синкопированные рифы, сопровождаемые опять-таки чмоканьем и шарканьем, – непрекращающийся звуковой поток, проявление неиссякаемой гиперактивности.
Лицо Фекто расплылось в улыбке, взгляд его встретился со взглядом Дойла.
Барабанщик был идеальным заключенным. Он никогда не кричал и не выбрасывал еду из миски. Никогда не ругался и не угрожал надсмотрщикам. В его камере всегда царил порядок, он охотно стригся и следил за чистотой тела. Но у него были две особенности, из-за которых он и содержался в одиночном заключении: он почти никогда не спал, а в часы бодрствования барабанил. Он не делал это громко или вызывающе. Просто не замечал ничего вокруг, в том числе и угроз с проклятиями в свой адрес. Он вообще, похоже, не подозревал о существовании внешнего мира и продолжал барабанить – не делая никаких исключений, ничем не выражая недовольства или обеспокоенности, очень сосредоточенно. Как ни странно, именно приглушенность издаваемых им звуков больше всего действовала на нервы – это была своего рода китайская пытка для уха.
Когда Фекто и Дойл получили приказ перевести заключенного А в одиночную камеру, им было велено забрать у него все принадлежащие ему вещи, особенно, как подчеркнул начальник тюрьмы, письменные принадлежности. Они отобрали все: книги, рисунки, фотографии, журналы, блокноты, ручки и чернила. Заключенному ничего не оставалось, кроме как слушать Барабанщика.
Ба-да-ба-да-дитти-дитти-боп-хуп-хуп-хуппа-хуппа-би-боп-би-боп-дитти-дитти-дитти-бум! Дитти-бум! Дитти-бум! Дитти-бада-бум-бада-бум-ба-ба-ба-бум! Ба-да-ба-да-поп! Ба-поп! Ба-поп! Дитти-дитти-дэтти-шарк-шарк-дитти-да-да-да-дит! Дитти-шарк-стук-шарк-стук-да-да-дададада-поп! Дит-дитти-дитти-дитти-дэп! Дит-дитти…
Фекто решил, что с него хватит – пробрало до самых костей. Кивком он указал Дойлу на выход, и они быстро пошли по коридору, оставляя позади звуки, производимые Барабанщиком.
– Думаю, больше недели он не протянет, – сказал Фекто.