Достойного сопротивления противники оказать не смогли. Все же
бесы – довольно слабые и трусливые создания, а потому, стоило
потерям врага перевалить за половину, как те сами бросились в
бегство. К счастью для врагов, скрыться от меня оказалось не сложно
– окружавший поляну лес являлся прекрасной защитой от погони. Так
что четверым демонам удалось сбежать, а на поляне остались
связанные пленные, трупы и один раненый еретик. Последний неловко
опирался на левую ногу, кривился, держась за ребра, но все же
сдаваться не хотел и медленно пятился к лесу, выставив в мою
сторону меч.
Я спрыгнул с Марса и спокойно направился в сторону противника,
материализовав в руках эспадон. Одержимый, оценив собственные шансы
на бегство, собрал все силы и бросился в атаку. Прямолинейно,
неловко, будто дворовая шпана. Я ударил навстречу, воспользовавшись
собственной силой и тяжестью клинка. Когда же еретик выронил меч из
одеревеневших рук, эспадон обрушился на его плечо плоской стороной
клинка.
Противник рухнул как подкошенный, я же тут же бросился к нему,
готовый связать руки. А через секунду громко выругался, осознав
очередной провал. Еретик оказался мертв. Притом он не получил
никаких смертельный ран, не свернул себе шею, просто чертова
Система посчитала полученный им урон, и решила отправить на
перерождение. И это после всех стараний на ниве взятия языка! Вновь
выругавшись, я потер лицо ладонью, выдохнул, освобождаясь от
раздражения. А затем решил все же переключиться на иные проблемы,
требовавшие внимания.
Взгляд прошелся по колодцу, трупам врагов, все еще связанным
пленным. Да, пожалуй, сначала стоило разобраться именно со
спасенными. В особенности тем, кто подвергся воздействию
ритуала.
Остановившись подле несостоявшейся жертвы, я в задумчивости
воззрился на того. Яркость, реалистичность данного мира являлись
просто невероятными, заставляя забывать о том, что он являлся
игрой, а его обитатели – программами. Вот и этот связанный человек
выглядел не как тупой болванчик, непись, на игровом сленге, а
представлялся вполне разумным существом, способным испытывать
реальные эмоции. В данной ситуации – страх и надежду. Я четко мог
прочесть эти чувству по лицу, глазам и невольно поражался такой
реалистичной имитации со стороны программы. Хотя, кто знает, что
они собой представляют? Ведь сколько фантастами было снято фильмов
и написано книг, в которых задавался вопрос о различии людей и
роботов, о границе, где заканчивается бездушный механизм и
начинается личность? Невероятно много и вот сейчас я как раз взирал
на пример того существа, в котором эту грань определить являлось
крайне проблематичным. Тест Тьюринга уже давно не работал на
подобных этому созданиях. Так как же к нему относиться? Как к
человеку? Или, все же, как к обычному механизму? Интересный вопрос,
ответ на который точно следует найти. Ну а пока лучше прислушаться
к собственным ощущениям, исполняя штатную должность
инквизитора.