- Никто не хочет быть последним. Это тяжёлая ноша.
- А мне что делать? У меня в арсенале не так много болевых
приёмов, и ребята, в большинстве своём, научились их избегать.
- Я тебе покажу ещё несколько, но держи их в секрете до самого
экзамена. Иначе у тебя не будет абсолютно никаких шансов.
Не будет шансов. Это прозвучало, как смертный приговор.
Но ведь раньше они у меня были! Раньше я могла одним ударом чуть
ли не покалечить соперника. Что же происходит теперь?
«В тех случаях происходило частичное слияние с твоим фениксом.
Ты била не рукой, а донельзя сгустившейся аурой. Помнишь случай,
когда тебя почувствовал Дэри и этот рыжий старший? Они
ориентировались именно на твою ауру, в неконтролируемом состоянии
занимавшую довольно обширное пространство. От тебя до Дэри было
шагов как минимум двадцать. Ты представь, в какую силу превратится
обыкновенный воздух, если его закачать с прямоугольника в двадцать
шагов в маленький квадрат с половину твоего пальца? Это дикая
энергия».
Находящаяся со мной, но недоступная мне. Послушай, а что, если я
попробую воспользоваться на экзамене этой силой?
«Для начала, попробуй воспользоваться ею сейчас, раз так
неймётся», - хмыкнув, посоветовал голос.
Вняв совету, я приступила к тренировкам, чтобы иметь возможность
на короткие мгновения сливаться со своим фениксом, но вскоре
забросила их.
Феникс внутри меня (когда я смогла-таки наладить с ним
относительный контакт и осознанно почувствовать) ощущался запертой
в клетке эдакой теневой массой, не имеющей конкретной физической
оболочки. Живой и полуразумный. Когда я впервые поняла это, то
содрогнулась от ужаса. Как можно живое существо запирать в этот
ящик без малейшей щели? Но когда мне, наконец, удалось частично
приоткрыть темницу феникса, я испугалась уже за себя. Он полностью
изменил моё восприятие, превратив меня саму в полубезумное
создание, которому было страшно в огромном помещении, которого
пугала темнота и тишина, давящие на органы чувств. И единственным
его щитом от всех внешних потрясений оказалась ярость.
Мне захотелось разнести здесь всё и вырваться на свободу. Что
именно понималось под вожделенной свободой, я толком сама сказать
не могла. Просто ощущалось так, будто стены давят, и даже сам
воздух враждебен мне. После этого я ещё долго приходила в себя и
поняла, что по своей воле ни за что не воспользуюсь подобным
«оружием» против однокурсников. В этом изменённом состоянии я и
вправду с лёгкостью могла покалечить или убить окружающих.
Оставалась надежда лишь на приёмы, которым обучал меня наставник
Хисорен.