Раскидав
таланты, воодушевлённый я поднялся на ноги. Наскоро насобирал валежник и развёл
огонь не без помощи Соверетта. Еда, захваченная в подсобке стражников, пришлась
как нельзя кстати. Наскоро перекусив, мы продолжили путь. В озеро впадала
небольшая речка или очень крупный ручей. Мы двинулись вдоль него, готовясь к
атаке очередных огурцов-убийц или шпината-душителя, но больше ничего опасного
нам не встретилось.
Речка
привела к водопаду высотой в два человеческих роста, очевидно, искусственному,
созданному при помощи смеси магии и скульптурного мастерства. Никакой секретной
пещерки с сокровищами позади водной стены не оказалось, и я возмутился до
глубины души этим фактом. Весь мой игровой опыт говорил, что позади водопада
всегда есть тайник. Похоже мы с создателями Виашерона играли в разные игры.
Вдоль
водопада шли ступеньки, вырезанные в камне. Когда я поднялся наверх, смог
разглядеть, что начало река брала именно здесь. Небольшая заводь переходила в
водопад. Каким образом она не иссякала, оставалась вне моего понимания. Либо
под землёй проходит какой-то канал, куда сливается вода из озера, где я чуть не
погиб, и потом течёт обратно, либо, как и всегда в непонятной ситуации внутри
Виашерона, замешана магия.
В
двух десятках шагов от водопада окружённая высокими деревьями стояла круглая
беседка. Изящное резное строение из гибкой древесины органично бы смотрелось на
родине светлых эльфов, но никак не тёмных, однако я видел его своими глазами.
Посреди беседки, сложив руки на коленях, кто-то сидел прямо на полу, подогнув
под себя ноги. Я включил скрытность и стелящимся шагом обошёл вокруг него,
рассматривая новую угрозу, прежде чем вернуться на исходную позицию.
Мужчина,
на вид лет тридцати, но будучи дроу, ему с тем же успехом могло быть и сто
пятьдесят. Чуть отросшие волосы оттенка схожего с волосами Аббара, только более
светлые, не такие концентрированно фиалковые, собраны на затылке в простой
конский хвост. Спокойное сосредоточенное лицо, закрытые глаза, ни одного шрама.
Кре́дрим Теккен‘ар. 15 уровень, 5 000 жизней и золотой череп вокруг фрейма.
По
словам Соверетта, тот относился к воинам, так что отсутствие шрамов говорило
либо о большом таланте, либо о чрезвычайном нарциссизме эльфа, который мог
убрать их с помощью магии. Со своей удачей я делал ставку на первое.