— Беляна. Кстати, начинай отвыкать от своего имени, «смутьян» —
Назвала она дословный его перевод — Мира, и никак иначе. Казимира
слишком длинно, да и ни одна мать так девочку в наше время не
назовет. Пока это все, что я тебе могу сказать, потому что ты
очевидно нуждаешься в отдыхе. На свежую голову все обсудим. Думаю
от того, что ты выдержал аргу хозяина, он и решил все же поставить
на тебя.
Дальше мы шли исключительно молча. Да и недалеко было,
относительно, конечно. Впрочем, нам никто и не мешал дойти до
очередного богато выглядящего дома, который выглядел весьма
подзаброшенным. Столько слуг, и никто здесь не убирается.
Но, как только я переступил через порог, сразу понял причину.
Давление. Поменьше, чем то, что я выдержал в кабинете, значительно.
Но с приездом хозяйки, по словам Беляны, оно лишь возрастет. Пока
же я должен привыкнуть к имеющемуся или научиться сопротивляться. И
времени до появления главного действующего лица — неделя. Чтобы
хотя бы сразу не выдать себя.
Спал я очень беспокойно, постоянно ворочаясь. Хотя казалось бы,
идеально мягкая кровать, приятное постельное белье, наслаждайся! И
на это мало влияло то, что теперь дворянская телохранительница
временно спит со мной в одной комнате. Уж этот этап стеснения я
успешно прошел в прошлой жизни.
Загвоздка была в атмосфере дома. Как будто я уже недавно
чувствовал нечто подобное. Только во стократном размере. Но здесь
он, как бы ни было смешно, был не важен. Оно не могло задавить
сразу, поэтому как будто стремилось делать это постепенно, как
будто сверля голову, стараясь влезть вовнутрь и уничтожить.
Несколько раз вскакивал посреди ночи от ощущения, что кто-то
погладил меня за сердце. Это было крайне жуткое ощущение. И каждый
раз я получал неизменное «Спи» со стороны Беляны, которая выглядела
несравнимо лучше, как будто происходящее ее мало беспокоит. Не было
чем-то сложным догадаться, что это влияние очевидно разницы в наших
силах. Интересно, а она тоже с защитной аргой, раз
телохранительница? Может и обучит чему-нибудь по своей инициативе
или приказу дворянина.
Наконец, продрав глаза, чувствуя, что я не умираю от недосыпа
при попытке встать, я огляделся в комнате. Вчера думал лишь о том,
чтобы уже упасть замертво, чтобы никто не беспокоил. А сейчас
внезапно остался один, ведь девушка куда-то ушла. Ее постель была
уже изящно застелена. Интересно, зачем из всех мест она живет
именно здесь? Неужели одиночество стоит того, чтобы терпеть это
отвратительное чувство, что исходит от каждого уголка этого
дома?