- Это ты о чем?
Часы в холле показывали без семи минут двенадцать. Надо закругляться.
- А вот о чем. Значит так, если моя подопечная, ангелочек, как ты говоришь, добьется оправдательного приговора...
Прокурор не дал договорить. Разведя ладони перед лицом адвоката, мягко, но четко и раздельно произнес:
- Нет, нет и нет. Этого не будет.
- Ну почему же, - миролюбиво протянул Гершин. - Слушания еще не начинались. Кто знает, как оно пойдет? Так вот, если приговор будет оправдательный, ты выставляешь мне ящик белого цолерианского*. Того самого. Урожай 1812 года, южный склон.
На сей раз Сабчаковский согласился без возражений, даже радостно хохотнул в предвкушении:
- Готовь цолерианское, Игорек. Вместе разопьем.
А потом, засунув руки в карманы, прошествовал в зал.
Гершин остался один. Беглый взгляд на часы - до начала еще пять минут, по идее Мариша уже должна успеть переодеться к заседанию. Старый адвокат потер руки и быстрым шагом направился в сторону служебных помещений.
Он не ошибся, Мариша, наряженная в традиционные белые адвокатские одежды, как раз выходила из комнаты. Вид у нее был взъерошенный, взгляд нервный, даже призрачные белые крылья топорщились, как у воробья. Гершин вздохнул. Боится.
Поманил пальцем, чтобы подошла поближе. Подольше сохранить интригу.
- Игорь Наумович, вы почему не в зале? Что-то случилось? - она затравленно оглянулась. - Только быстренько. Не хочу опоздать.
Игорь Наумович сделал озабоченное лицо и зашептал, оглядываясь по сторонам:
- Мариша, я хочу тебе сказать...
- Что?! - тут она забеспокоилась всерьез.
- Ой, Маришенька... Я... - все бормотал старый артист, а потом словно в прорубь бросился. - Короче, я на тебя поспорил.
Рот у Мариши глупейшим образом открылся.
- Что?!
- Ну... Я поспорил на тебя с Сабчаковским. На кону ящик белого цолерианского. Урожай 1812 года, южный склон. Ты же понимаешь...
- Шеф! Вы...! Ящик цолерианского?! Да вы же мне обещали!
- Маришенька, короче, бес... э... Сабчаковский попутал. Но теперь, если ты не выгрызешь оправдательный приговор, придется...
Дальше он мог бы и не продолжать. Глаза девушки зажглись воинственным огнем, а крылья расправились и даже как-то засветились.
- Спокойно, шеф, - проговорила она, пряча глаза под черными очками. - Но о вашей страсти заключать пари мы еще переговорим.