– Нет, я что-то этого условия не помню! Когда ты за мной ухаживал, ты мне ни о каких тринкгельдах тогда не говорил, – возразила майорша.
– Ну, ухаживать за тобой я не ухаживал.
– Так зачем же ты на мне женился? Майор тихонько улыбнулся и проговорил:
– Что же, женился просто: вижу, женщина в несчастном положении, дай, думаю себе, хоть кого-нибудь в жизни осчастливлю.
– Да, – проговорила Катерина Астафьевна, ни к кому особенно не обращаясь: – чему, видно, быть, того не миновать. Нужно же было, чтоб я решила, что мне замужем не быть, и пошла в сестры милосердия; нужно же было, чтобы Форова в Крыму мне в госпиталь полумертвого принесли! Все это судьба!
– Нет, французская пуля, – отвечал Форов.
– Ты, неверующий, молчи, молчи, пока Бог постучится к тебе в сердце.
– А я не пущу.
– Пустишь, и сам позовешь, скажешь: «взойди и сотвори обитель».
Вышла маленькая пауза.
– И Сашина свадьба тоже судьба? – спросила Лариса.
– А еще бы! – отвечала живо Форова. – Почем ты знаешь… может быть, она приставлена к Вере за молитвы покойной Флорушки.
– Ах, полноте, тетя! – воскликнула Лариса. – Я знаю эти «роковые определения»!
– Неправда, ничего ты не знаешь!
– Знаю, что в них сплошь и рядом нет ничего рокового. Неужто же вы можете ручаться, что не встреться дядя Филетер Иванович с вами, он никогда не женился бы ни на ком другом?
– Ну, на этот раз, жена, положительно говори, что никогда бы и ни на ком, – отвечал Форов.
– Ну, не женились бы вы, например, на Александрине?
– Ни за что на свете.
– Браво, браво, Филетер Иванович, – воскликнула, смеясь Синтянина.
– А почему? – спросила Лариса.
– Вы всегда все хотите знать «почему»? Бойтесь, этак скоро состареетесь.
– Но я не боюсь и хочу знать: почему бы вы не женились на Саше?
– Говорите, Филетер Иванович, мне уж замуж не выходить, – вызвала Синтянина.
– Ну, извольте: Александра Ивановна слишком умна и имеет деспотический характер, а я люблю свободу.
– Не велик комплимент тете Кате! Ну, а на мне бы вы разве не женились? Я ведь не так умна, как Александрина.
– На вас?
– Да, на мне.
Форов снял фуражку, три раза перекрестился и проговорил:
– Боже меня сохрани!
– На мне жениться?
– Да, на вас жениться: сохрани меня грозный Господь Бог Израилев, карающий сыны сынов даже до седьмого колена.
– Это отчего?
– Да разве мне жизнь надоела!