Так вот оно что! Бедный парень. Похоже, не успеет он сделать карьеры.
– Я знаю эту болезнь, – произнес Марий. – Мой отец рассказывал о ней. Обычно она начинается в пору цветения и может длиться все лето, мешая человеку собирать плоды. А бывает, что больной не может находиться рядом с животными, особенно с лошадьми или собаками. Это здорово мешает военной службе.
– Все это он испытывает на себе, – произнес Цезарь, заметно погрустнев.
– Доскажи уже о том семейном совете, Гай Юлий, – вновь заговорил Гай Марий, увлекшись.
Такой свободы общения не знали, наверное, в самой Греции! Что за хитрая бестия этот Юлий Цезарь! Для посторонних наблюдателей – до крайности сдержанный, строгий, не подступись, истинное украшение патрицианского рода. Для тех же, кто допущен поближе, – почти бунтарь, нарушитель исконно римских традиций чинности.
– Секст выбрал огненные поля возле Путеол, считая, что сернистый воздух оказывает на него благотворное воздействие.
– А твой младший сын?
– Гай сказал, что больше всего на свете хочет, чтобы осуществилось одно его желание… Хотя вряд ли это желание можно было бы назвать излишеством. Он попросил разрешения самому выбрать себе жену.
– Боги! И ты ему позволил?
– Конечно.
– А если он разделит участь многих непутевых мальчишек его возраста? Если попадется в сети потаскушки или старухи-соблазнительницы?
– Тогда пусть женится на ней. Разве не этого он желал для себя? Однако не думаю, чтобы Гай оказался столь опрометчив. У него имеется голова на плечах.
– И уж конечно, свадебный обряд состоится по патрицианскому обычаю confarreatio?
– Да.
– Боги! Боги!
– Моя старшая дочь Юлия также отличается здравым смыслом и светлым умом, – продолжил Цезарь. – Она оплатила членство в библиотеке Фанния. Я и сам намеревался сделать это, но уступил ей, поскольку не так уж важно, кто из членов семьи получит доступ в библиотеку. А вот малышка Юлилла, к сожалению, начисто лишена мудрости. Она подобна яркой бабочке, для которой ум лишь помеха. Такие, как она, – тут Цезарь-отец мягко улыбнулся, – освещают нашу жизнь. Я бы, наверное, ненавидел этот мир, не будь он украшен такими вот пышными цветами. Мы проявили легкомыслие, породив на свет четверых детей, но во искупление нашей вины последней прилетела эта девочка…
– Что же она попросила для себя?