Но в Мите все еще кипела злоба на отца.
– Зачем мне завтра, когда нужно нынче? Так знайте, что я пойду к товарищу.
Он вышел, хлопнув дверью.
«Больше делать нечего, он научит, где часы заложить», – подумал он, ощупывая часы в кармане.
Митя достал из стола купон и мелочь, надел пальто и пошел к Махину.
Махин был гимназист с усами. Он играл в карты, знал женщин, и у него всегда были деньги. Он жил с теткой. Митя знал, что Махин нехороший малый, но, когда он был с ним, он невольно подчинялся ему. Махин был дома и собирался в театр: в грязной комнатке его пахло душистым мылом и одеколоном.
– Это, брат, последнее дело, – сказал Махин, когда Митя рассказал ему свое горе, показал купон и пятьдесят копеек и сказал, что ему нужно девять рублей. – Можно и часы заложить, а можно и лучше, – сказал Махин, подмигивая одним глазом.
– Как лучше?
– А очень просто. – Махин взял купон. – Поставить единицу перед 2 р. 50, и будет 12 р. 50.
– Да разве бывают такие?
– А как же, а на тысячерублевых билетах. Я один спустил такой.
– Да не может быть?
– Так что ж, валить? – сказал Махин, взяв перо и расправив купон пальцем левой руки.
– Да ведь это нехорошо.
– И, вздор какой.
«И точно, – подумал Митя, и ему вспомнились опять ругательства отца: – мошенник. Вот и буду мошенник». Он посмотрел в лицо Махину. Махин смотрел на него, спокойно улыбаясь.
– Что же, валить?
– Вали.
Махин старательно вывел единицу.
– Ну, вот теперь пойдем в магазин. Вот тут на углу: фотографические принадлежности. Мне кстати рамка нужна, вот на эту персону.
Он достал фотографическую карточку большеглазой девицы с огромными волосами и великолепным бюстом.
– Какова душка? А?
– Да, да. Как же…
– Очень просто. Пойдем.
Махин оделся, и они вместе вышли.
В входной двери фотографического магазина зазвонил колокольчик. Гимназисты вошли, оглядывая пустой магазин с полками, установленными принадлежностями, и с витринами на прилавках. Из задней двери вышла некрасивая с добрым лицом женщина и, став за прилавком, спросила, что нужно.
– Рамочку хорошенькую, мадам.
– На какую цену? – спросила дама, быстро и ловко перебирая руками в митенках, с опухшими сочленениями пальцев, рамки разных фасонов. – Эти на пятьдесят копеек, а эти подороже. А вот это очень миленький, новый фасон, рубль двадцать.
– Ну, давайте эту. Да нельзя ли уступить? Возьмите рубль.