– Доминика... – прерывая это странное безумие, пророкотал у моего лица Римман. – Ты выросла.
Я могла только молча кивнуть. Римман прервал наш зрительный контакт и отвернулся.
– Ты зачем сюда приехала? – схватив со стола бутылку пива, он залпом опустошил ее и зашвырнул в мусорку с такой силой, как если бы метил в голову злейшего врага.
– Мой отец умер... убит... Все мои близкие... – пролепетала я ему в спину.
– И? – безразлично спросил Римман.
– У меня никого не осталось.
– В самом деле? И ты приехала сюда в надежде, что я опять стану нянькой для избалованной богатой сучки?
– Ты никогда не был мне нянькой, – повысила голос я, чувствуя, как сердце медленно скатывается в желудок.
Отец ошибся. Римман не станет помогать. Ему плевать на меня.
– Разве? Тогда кем? Ночной сиделкой? – Губы Риммана презрительно искривились.
– Всегда считала тебя другом, – возмутилась я.
– Другом? – рассмеялся Римман хриплым циничным смехом. – Миленькие, чистенькие принцессы не дружат с парнями с грязных помоек, которых их папаши находят, чтобы натаскивать тех стать верными псами, готовыми сдохнуть ради хозяйки.
– Мой отец сказал, что ты поможешь мне! – Я готова была опять заплакать.
– Что? Старый Барс сказал тебе, Ники, что я помогу?
И он расхохотался так, что оконные стекла задрожали, и я едва сдержалась, чтобы не вжаться в стену от этого жестокого смеха или не кинуться на Риммана с кулаками.
– Да! Мой отец сказал мне перед самой смертью, что только ты можешь помочь мне! – выкрикнула я, желая разнести тут все.
– Чушь! – рявкнул мне в лицо Римман.
– Это правда, Рим! Но, видимо, он ошибался! – Я почувствовала себя опять той брошенной и испуганной девочкой, плачущей от кошмаров в ночи. – Извини, что побеспокоила!
Я развернулась и попыталась открыть дверь, повернув торчащий в замке ключ.
– Стоять!
Мощное тело прижало меня к двери, буквально распластывая и выбивая весь воздух.
– Разве я позволял тебе уйти? – прорычал он прямо в мое ухо.