Ее отец – трудяга, всю жизнь проработавший в одном
стройуправлении, во главу угла ставит стабильность и надежность.
Мать работает в той же конторе в бухгалтерии и целиком разделяет
отцовские взгляды. По сей день они корят Вику за ее первый
неудачный брак, когда она выскочила замуж «за первого встречного».
В том поступке, по их мнению, ни рационального зерна, ни
правильности, а потому дальнейшее развитие событий – развод и
статус матери-одиночки – они восприняли даже с каким-то
удовлетворением: «Мы же тебе говорили!»
– Ешь! – командует дядя Леша. – Настоящие
пельмени, Томка с утра лепила! Фарш только накануне перекрутили –
свежак! Вон, сметаной полей, настоящая, не то барахло, что у вас в
городе продают.
– Я ем. Очень вкусно, спасибо!
– На здоровье! Так что с работой-то? – возвращается к
своему вопросу Викин отец. – Вика рассказывала, ты в ее фирме
и месяца не отработал?
– А с бывшей почему расстался? – интересуется тетя
Тома, расставляя по столу соленья и салаты.
Я перевожу взгляд на нее, с нее на отца, думая, кому ответить
первому, но глава семейства все решает за меня:
– Томка, да угомонись ты! Сядь, не мельтеши!
Она садится, и оба смотрят на меня, ожидая ответа.
– Нигде пока не работаю. Из Викиной фирмы ушел сам, потому
что решил заняться своим делом. Уговаривали остаться, но я решил:
или сейчас, или уже никогда, потому и ушел. Занялся… – Я
прерываюсь, чтобы съесть пару пельменей, и тем самым уйти от
точного ответа. Чувствую, что мою идею кадрового агентства отец
Вики не оценит.
– Чем занялся-то?
– Бизнесом.
– Хуизнесом, – комментирует и прыскает Витек, уплетая
за обе щеки – единственный, кто чувствует себя хорошо в этой
гнетущей атмосфере.
Викин отец отвешивает сыну звонкий подзатыльник.
– Молча сиди и слушай, когда старшие разговаривают!
Витек утыкается в тарелку, его уши краснеют, а настроение падает
– отец унизил при чужом человеке.
– Так что за бизнес-то?
– В сфере услуг, – размыто отвечаю я.
– «Купи-продай», что ли? – недоумевает дядя
Леша. – Или «подай-принеси»?
– Скорее «найди и продай».
Он недовольно хмыкает, пережевывая пельмень, одномоментно снижая
свое отношение ко мне до предельной «Неприязни». Еще один залет, и
это перерастет в неприкрытую враждебность.
Чувствую, будет сложно. Буравя меня взглядом, пятидесятилетний
Алексей Викторович хмурит кустистые брови. Смотрится он, конечно,
монументально, понятно, в кого Вика такая фигуристая. Большой, даже
огромный, мужик под два метра ростом, с сильными руками, привыкшими
к тяжелому физическому труду. Мой потенциальный тесть сидит за
небольшим кухонным столиком в тесной кухне, держа спину прямо, и
возвышается над всеми нами, как исполин. Вилка в его медвежьей
мозолистой ладони смотрится игрушечной. Мне стоит больших трудов не
отвести глаз первым.