– Стихотворения! – взвивается Гипертонюк.
– Да-да, простите. Вы принесли нам свои стихотворения.
– Принес.
– И? – растягиваю союз в ожидании того, что гость
продолжит сам.
– Что «и»?
– Зачем вы принесли нам свои стихотворения?
– Чтобы вы их купили, – раздраженно, как профессор
туповатому студенту, отвечает поэт.
Так, ребус разгадан. Продавец он, конечно, так себе. Видимо,
расчет на то, что полистав его книги и прочитав хотя бы пару
строчек его «нетленок», человек воспылает желанием приобрести всю
антологию сочинений Мутного В. В.
– Понятно. А работа вам не нужна?
– Мне некогда. Стихотворения, знаете ли, сами себя не
сочинят! Мои читатели ждут!
– Простите, а где ваши читатели вас находят?
– Как это где? На поэтическом сайте. Так вы берете или
нет?
– Нет.
– В смысле?
– Нет и точка. Спасибо, – возвращаю книги автору.
– Вы даже не спросили их стоимость! – возмущается
Гипертонюк.
– Видите ли, Владлен Варламович. Я не большой фанат поэзии.
Особенно такой…
– Какой это «такой»? – подозрительно щурит глаза
он.
– Современной.
Постучавшись, на пороге появляется Горемычный, заведующий
бизнес-центром во плоти.
– О, Владлен Варламович, и вы здесь! – радостно
приветствует он старого, как я полагаю, знакомого. – Добрый
день, Филипп!
– Добрый день, Степан Лаврентьевич!
– Филипп, простите, но я не к вам. Владлен Варламович, мне
сказали, что вы здесь, я и зашел. Уделите мне минутку? У меня есть
отличный коньяк!
– Я здесь закончил. – Гипертонюк встает и презрительно
оглядывает меня. – Ничего в искусстве не понимает современная
молодежь!
– А вот моей супруге очень понравились ваши
стихотворения! – восторгается Горемычный. – Я, кстати, к
вам по этому поводу и хочу обратиться. Видите ли, у Машеньки скоро
юбилей, сорок пять. А в сорок пять что?
– Дама ягодка опять? – Предвкушая «шабашку», поэт
расплывается в улыбке.
– Именно! Именно! Я бы хотел заказать вам… –
Заведующий обнимает и уводит поэта, продолжая что-то интимно
шептать тому на ухо.
Под дробный смех Гипертонюка и басовитый гогот Горемычного
концессионеры покидают стены нашего офиса. Нарочно не придумаешь –
Мутный и Горемычный, вестники литературного Апокалипсиса.
– Что это было? – недоумевает Сява.
– Поэт, Славка. Тот самый, что в России больше, чем поэт.
Что ты там жрешь?
– Бич-пакет заварил. Тебе сделать?