– Ты с ней трахался, да? А потом она тебя бросила, да? А может быть, она кого-то другого нашла и «симку» сменила, чтобы ты ее не доставал своими звонками?
– Иди ты! Вот тебе три номера, чтобы через два часа все решила, я проверю.
Сказано это было не строго, а скорее печально. При виде несчастного лица брата Маринка от всей души его пожалела.
– Леш, послушай, а, может быть, что-то случилось? Так ведь не бывает, чтобы встречаться, встречаться и вдруг – бац! – пропала. У тебя ее телефона нет? А то я могу позвонить и своим голосом ее позвать.
Алеша покачал головой и вяло вновь попытался ее отшить:
– Иди, балда, а то сейчас еще по электростатике на закон Кулона задачу дам.
– Блин, да на кой мне эта физика сдалась, если я на переводчика идти собираюсь? Леш, слушай, а ты припомни – она тебе, может, дала какой-нибудь еще контактный телефон? Ладно, не злись, ухожу!
Оставшись один, Алеша хлопнул себя по лбу – молодец сестренка! – и быстро отыскал в органайзере номер Муромцева.
Телефон Антона не отвечал. Не ответил он и в девять, и в десять, и в полночь. В последний раз Алеша, решив наплевать на все приличия, позвонил в час ночи и долго держал около уха трубку, из которой шли тоскливые долгие гудки.
Антон Муромцев двое суток безвылазно просидел в клинике. В первую ночь все суетились возле роженицы с инсулинозависимой формой сахарного диабета, у которой были затяжные роды. С утра к ней приехал консультант эндокринолог, и Антон только в три часа дня сумел спуститься в столовую.
В четыре явилась на прием сорокапятилетняя дама, желавшая сохранить беременность. У нее было двое взрослых детей, внук и миома матки. Однако, случайно забеременев, она вдруг страстно захотела третьего ребенка, и муж никак не мог ее отговорить. Супруги сидели в кабинете Муромцева и отчаянно спорили, взывая к его мнению. Он послал даму на диагностику и, скрепя сердцем, отправил в отделение патологии, потому что в споре с мужем женщина взяла вверх.
Ехать домой в эту ночь у Антона не было сил, но, тем не менее, полночи он не мог заснуть, ругая себя за то, что не убедил энергичную даму сделать аборт. Потом ему снились кошмары и Маргарита, которая звала его, а он никак не мог ее увидеть и метался, метался в тумане, и голос ее становился все жалобней и тише.