— Идём, — произносит Тацуми, и убрав руки за спину, следует за
своим подчинённым.
Спустившись вниз по полуразрушенной известняковой лестнице,
Тацуми видит хорошо знакомую картину. Его встречает отряд
вооруженных имперских рыцарей. Рядом, через пролом, проходят всё
больше и больше солдат Империи в своей белоснежной униформе.
Слышатся крики и стоны умирающих, а также прощения о пощаде.
— За мной.
— Да, сэр.
Ожидавшие имперские рыцари присоединились к Тацуми. Выстроившись
вряд за своим полковником, в пешем порядке они следуют за ним.
Келлер не расслабляется. Пускай кругом имперские солдаты и его
люди, амазонки могут всё ещё напасть из засады.
Двести метров. Тацуми обращает внимание, как имперские солдаты
под командованием его рыцаря, выстраивают у стенки дома израненных
амазонок — по их нарядам и украшениям можно сказать, что они воины.
Едва держатся на ногах, но встречают смерть лицом к лицу.
— Огонь, — раздаётся мрачный голос гвардейца.
Мгновение спустя, десять автоматов грохочут. Из затворов сыпется
град гильз. Тела амазонок начинают содрогаться от многочисленных
попаданий, которые оставляют после себя пулевые отверстия. Через
пару секунд всё было закончено — тела воительниц сползают по стенке
дома, оставляя после себя кровавый след. Дула автоматов дымятся
после длинной очереди. Гвардеец, встретив взгляд Тацуми, качает
головой и достаёт из кобуры пистолет. Он начинает простреливать
головы амазонок, чтобы наверняка.
Тацуми не испытывает радости или каких-нибудь положительных
эмоций от созерцаемого. Его люди исполняют приказ, который он
получил от генералиссимуса Будо. Если амазонки будут сопротивляться
— верховный главнокомандующий велел перебить всех их воинов, дабы
дети джунглей не смогли отомстить Империи. Келлер был готов
нарушить этот приказ, если бы Астерия тогда сдалась, но вместо
пощады царица плюнула ему в лицо. А значит, истребление
неизбежно.
Ещё двести метров — Тацуми видит, как имперские солдаты, чья
униформа посерела и стала кровавой, выносят многочисленные трофеи
из известняковых домов амазонок. Тащат всё, что не прибито —
золотую утварь, драгоценности и даже срывают фрески с позолоченными
иероглифами. Чуть впереди идет процессия с освобожденными
имперскими девушками. По их лицам Келлер сразу может сказать, что
никто из них не рад такому событию. Один из имперских солдат тащит
одну из девушек с собой.